Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 1

Представляется затруднительным выяснить, насколько часто совершались детоубийства в России времени составления Уложения 1649 г. Казалось бы, что условия затворнической жизни русской женщины не могли способствовать ее внебрачным половым сношениям и особенно половым сношениям девиц. Однако в действительности такие связи и сношения имели место не так редко, как можно было бы предполагать. Проф. Н. И. Костомаров в своем очерке домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях¹⁶⁶⁰ приводит различные примеры нарушения супружеской верности женами зажиточных домовитых людей, половых сношений русских женщин с иностранцами, несмотря на особые взгляды общества того времени на этих «басурманов». Запертая в своем тереме жена занималась от скуки «пустошними» речами со служанками, вела с ними «пересмешные, скоромские и безле-пичные¹⁶⁶¹» разговоры; к ним в дом проникали «потворенные бабы», «что молодыя жены с чужи мужи сваживают», и искусно соблазняли или госпожу, или девку-служанку. В свое оправдание сношений с иностранцами русские женщины создали особое объяснение: «Женщине соблудить с иностранцем простительно; дитя от иностранца родится — крещеное будет; а вот как мужчина с иноверкою согрешит, так дитя будет некрещеное, оно и грешнее; некрещеная вера множится». Из грамоты патриарха Филарета сибирскому и тобольскому архиепископу Киприану от 1622 г. видно, что мужья иногда даже торговали женами¹⁶⁶², уступая пользование ими другим лицам на определенное время. Но при всех этих случаях едва ли могла явиться надобность в детоубийстве. Нарушения супружеской верности обставлялись глубокою тайною, и при непрерывающейся супружеской жизни сами виновные жены едва ли могли с уверенностью сказать, что ребенок зачат не от мужа. При продаже же жены мужем должны были предвидеться и возможные последствия сожития с другим лицом, и, очевидно, такие случаи глубоко отличались от беременности девицы.

Относительно возможности половых сношений девиц в России XVI и XVII вв., казалось бы, должно возникать еще более сомнений, чем о прелюбодеянии супругов. Действительно, мы не находим исторических указаний, которые давали бы основания думать, что такие сношения были особенно распространены.

Записки иностранцев о России того времени свидетельствуют о разврате русских, но говорят более о половых извращениях мужчин — содомском грехе и скотоложестве¹⁶⁶³. На распространение этих пороков указывают и другие сведения¹⁶⁶⁴. Что касается внебрачных рождений, то о редкости таких случаев в рассматриваемую эпоху отчасти свидетельствует документ, помещенный в томе 12 «Русской исторической библиотеки» — «Дело заказа архиерейских дел Яренскаго уезда по донесению Жешерской волости ильинскаго попа о незаконном прижитии нищею девкою ребенка 1690 г. 12 февр.». Поп Яков, донося о внебрачном рождении, спрашивает, может ли он крестить младенца. Очевидно, такой случай в практике был редким явлением, если священник не знал, как ему поступить. Ему было указано в ответ, чтобы он крестил ребенка и допросил девку. Та показала «на Евдокимова сына Елизара» как на отца ребенка: он изнасиловал ее в бане. Оговоренный не винился. Обоих били батогами нещадно. Однако оба настаивали на своих показаниях. Дело кончилось примирением — уплатой оговоренным (т. е. Елизаром Евдокимовым. — Ред.) девке 23 алтынов и 2 денег¹⁶⁶⁵.

Народные песни, сказания и другие памятники народного творчества того времени также дают некоторый материал для решения поставленного вопроса. В «Памятниках старинной русской литературы» мы нашли притчу «О женской злобе». Содержанием ее является поучение, сказанное отцом сыну, проникнутое глубокою злобою к женщине, в которой поучающий видит лишь одни пороки, а среди последних указывает на истребление плода и детоубийство: «Слыши, сыне мой, про ехидну. Такова суть, ибо своих чад ненавидит; аще хощет родити, подшится их съести, они же погрызают у нее утробу, и на древо от нея отходят, и она от того умирает. Сей же уподобиша-ся ехидне нынешния девицы многия: не бывают мужем жены, а во утробе имеют, а родити не хощет, и помышляет: егда от-роча от чрева моего изыдет, и аз его своими руками удавлю. Аще девическую печать разорит, а девицею имянуется; образ бо яко девица, а нравом яко окоянная блудница, ибо кому прилу-чится таковою женитись. Виждь и разумей: та бо ходит быстро, и очима обзорлива, и нравом буя, и во всем несчастлива»¹⁶⁶⁶.

К этому поучению близко подходит по духу сетование отца, заявляющего, что «лучше в доме коза, чем взрослая дочь; коза по елищу ходит — молоко принесет; дочь по елищу ходит — стыд принесет отцу своему»¹⁶⁶⁷.

Можно думать также, что некоторые народные празднества, оставшиеся от языческой эпохи, могли благоприятствовать половому разврату. Так, игумен псковского Елеазарова монастыря Памфил в своем послании 1505 г. к наместнику г. Пскова писал о праздновании ночи под Ивана Купала и указывал на разврат, сопровождавший эти празднества.