Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 2

«Сами условия жизни казаков, — говорит А. М. Савельев, — не способствовали развитию семейственности. Обычай жить по 10 или 20 человек в одном курене с общим хозяйством, “в одной суме и в одной каше”, по выражению того времени, мало допускал возможности каждому из однокашников завестись своей семьей, своим хозяйством»⁶⁵. К этому присоединялось еще и то постоянное тревожное состояние, в котором жили тогда казаки, и то полное отсутствие обеспечения безопасности и покоя, которым характеризуется это время. Ведя походный образ жизни и подвергаясь сами в своих городках беспрестанным нападениям со стороны многочисленных степных врагов, казаки не могли желать стеснять себя семьей.

Избиение детей

Поэтому одно время казацким кругом было постановлено избивать новорожденных детей. «Сказывают же, — пишет А. И. Ри-гельман, — что когда стали посягать жен, то, по общему приговору, младенцев, родившихся у них, сперва в воду бросать установлено было для того, чтобы оные отцов и матерей для промыслов не обременяли»⁶⁶.

Характер этого времени нашел выражение в следующей казачьей песне:

Молодая вдова Да два сына родйла,

Иванушку и Василия,

В китаичку⁶⁷ повила Да на тихий Дон снесла:

«Ой, батюшка ты, тихий Дон,

Принимай моих сынов...»

...Удовушка, удов&!

Да два сына родила,

Иванушку, Василия,

И сумела породить,

Не сумела воскормить.

Бог нас воскормил,

Возлелеяла чужая сторона⁶⁸.

С течением времени стали оставлять в живых только младенцев мужского пола, а девочек по-прежнему «в воду метали». И только впоследствии, «когда уже их (казаков), по словам Ригельмана, немало чрез разных пришельцев, в коем числе и женатые были, набралося, то тем войско их уже умножилось, а паче из жалости отцов и матерей общим кругом своим определили, чтобы детей и женского пола уже более не губили, но воспитывали б для общей надобности их».

Брак на майдане⁶⁹

И если сожитие казака с женщиной в описываемое время и принимало постоянный характер и форму моногамического брака, то освещалось оно еще не церковным венчанием (которого не было, главным образом, по причине отсутствия на Дону церквей и духовенства), а признанием со стороны общины. Так, г-н Е. Ознобишин рассказывает следующее предание, слышанное им от казаков Цимлянской станицы: «Ермак со своею дружиною, завоевав Дон и другие места, пожелал женить холостых мужчин из своей команды на пленных девицах и женщинах, находившихся при его дружине, а потому в собрании и объявил, что такая-то назначается такому-то и что назначенная женщина беспрекословно должна находиться в повиновении мужа. В случае же несогласия Ермак предоставил неслю-бившейся паре развод в том же собрании»⁷⁰. Казацкий брак в это время происходил «на майдане», т. е. на площади. Многие старики казаки и до сих пор не забыли еще рассказы своих дедов про этот старинный казацкий обычай. Дело это происходило так. Казак приводил женщину на майдан (или в станичную избу) и обращался к ней со словами: «Ты, скить (т. е. например), Настасья, будь мне жена!» Женщина в свою очередь говорила: «А ты, скить, Таврило, будь мне муж!»⁷¹ или же, придя на майдан, казак просто заявлял собранной здесь станице: «Вот, честная станица, она мне жена, а я ей муж», при этом он прикрывал ее полой своего кафтана. Станица отвечала: что ж — в час добрый. В. Д. Сухоруков описывает этот же обряд так: «Помолясь Богу, кланялись на все стороны, и жених, назвав невесту по имени, говорил: “Ты будь мне жена”. Невеста, поклонившись ему в ноги, отвечала, также называя его по имени: “А ты будь мне муж”. После сих слов вступившие в брак целовали друг друга и принимали поздравления от всего собрания»⁷².

Развод на майдане

Таким же способом совершался и развод. Казак снова являлся с женой на майдан и объявлял товарищам: «Вот, честная станица, она мне больше не жена» или же так: «Мужия, братья, верные козаки, я сию жену несколько временя (которое он упоминает) имел; она мне всегда была услужлива и верна, и, кто теперь желает, может ее взять». Сказав это, он отнимал свою руку, которой держал ее, и отпускал от себя⁷³. Община отвечала: «Что ж?! В этом твоя воля...» Так как женщины, как сказано, были редки в это время на Дону, то обыкновенно тотчас же являлся желающий взять «отказанную» к себе. Он тут же покрывал ее полою кафтана и объявлял станице: «Теперь она моя жена», и община опять отвечала: «Что ж, в час добрый!» Прикрытие полой считалось символом, имевшим важное значение: это означало — снять с отказанной жены бесчестье развода⁷⁴. Лишь мало-помалу стало вводиться церковное таинство и обряд венчания, но еще долгое время, после того как на Дону появились священники, брак продолжал совершаться на майдане. А Стенька Разин, захвативши в свои руки власть на Дону, даже прямо запрещал совершение браков в храмах: он приказал брачащихся венчать вокруг верб⁷⁵.

Церковное венчание

Древний этот казацкий обычай [венчания вокруг верб] был настолько силен, что даже те, которые желали сочетаться браком по правилам Православной Церкви, все-таки исполняли древний обряд объявления о своем браке на майдане⁷⁶.