Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 2

батогами, даже сам Петр считал разумным действовать против нее теми же жестокими средствами, как и его благочестивые предки, повелевая, «дабы все таковые мерзости были испровер-гнуты». О том же хлопотало и правительство Петра II. При Анне «Сенату известно учинилось, что во многих вольных домах чинятся многие непорядки, а особливо многие вольнодоллцы содержат непотребных женок и девок, что весьма противно христианскому благочестивому закону; того ради смотреть, ежели где такие непотребные женки и девки окажутся, тех высечь кошками и из тех домов их выбить вон, а всем вольнодомцам и трактирщикам объявит^ с подписками, чтобы впредь таких непотребных женок и девок держать не дерзали под жестоким штрафом и наказанием». При Елизавете проституция также преследовалась, особенно после того, как одна содержательница публичного дома, известная под именем Дрезденши, была уличена во многих гнусных подвигах по части сводничества. Даже при Екатерине II, отличавшейся гуманною снисходительностью к падшим женщинам и основавшей воспитательные дома для незаконнорожденных детей, проститутки нередко подвергались строжайшим преследованиям. В 1763 г. оказалось, что из 670 человек, лечившихся в Петербургском госпитале, более двух третей больны франц-венерою, по тогдашнему выражению. По объявлениям госпитального главного доктора и старшего лекаря, «оную получают не от чего иного, как от непотребных женщин». Вследствие этого было велено, «когда кто из воинских чинов в той болезни найдутся, таковых допрашивать, от кого ту получили, и по показаниям их тех женщин сыскивать и осматривать, и если найдутся, кои тою болезнью одержимы, таковых чрез нарочно определенного лекаря пользовать и по вылечении в том непотребстве уличившихся женщин для поселения отсылать в Нерчинск или в какое другое место». Указом 1880 г. велено «развратных женщин, какие есть и впредь оказываться будут в обеих столицах, отсылать прямо на иркутские фабрики». Только при Николае I проституция объявлена терпимою. Но с этим официальным признанием далеко не исчезли дикие воззрения на продажный разврат и на сифилис. <...> Общество, само развращенное до мозга костей, до сих пор не перестает относиться к падшим женщинам с таким тупым негодованием, что можно подумать, что всё оно состоит исключительно из Лукреций и Иосифов¹²⁸⁷. Мы бывали свидетелями, как в публичных маскарадах с падших женщин, которые вели себя гораздо приличнее женщин «честных», срывали маски и выводили их из собрания. Мы видели однажды в большом провинциальном городе, как один самодур-купец катался на Масленице на тройке проституток к общей потехе гуляющей публики. В другом губернском городе, вследствие местного распоряжения, состоявшегося под влиянием дам, полиция начала преследовать наряды проституток, снимая с них головные уборы, отнимая зонтики, запрещая ношение кринолинов¹²⁸⁸. Еще в очень недавнее время в каждом большом городе можно было видеть однажды в неделю возмутительную процессию падших женщин, гонимых полицейскими на медицинское свидетельство, сгорающих стыдом вследствие такого публичного позора, осыпаемых циническими насмешками прохожих и сопровождающей их толпы праздных зевак. Во многих городах эти процессии можно видеть даже в настоящее время. Несколько лет назад в одном провинциальном городе в какой-то торжественный день явилась к обедне разряженная в пух и прах проезжая камелия, встала на одном из передних мест в церкви и первою подошла к кресту. Всё общество возмутилось этим, как величайшим оскорблением нравственности; камелию выжили из города, а добродетельные репортеры начали осыпать ее печатною бранью в местной газете. Даже те россияне, которые находятся в постоянных и самых коротких сношениях с проститутками и для которых публичные дома заменяют собою клубы, относятся к этим несчастным женщинам с таким цинизмом, какого никогда не дозволят себе последние, и с таким варварством, какое положительно невозможно в сколько-нибудь цивилизованном человеке. Эти развратники на каждом шагу готовы оскорблять публичную женщину своим презрением. Сколько брани, побоев, издевательств выносят проститутки от своих гостей! Купцы и приказчики нередко считают как бы своею обязанностью побить проститутку, которую они взяли. Двое приятелей-чиновников, пригласив к себе женщину, начинали с того, что один из них сек ее, а другой сидел на ней, оседлав ее шею, и во всю мочь играл на гармонии. Один купец, приступая к финальным ласкам, давал проститутке несколько плюх, и только с плачущею и напуганною его зверством женщиною находил удовольствие. В европейских обществах мало сострадания и снисходительности к тем женщинам, которых социальная необходимость заставляет торговать своим телом, но там великодушия все-таки больше, чем в нашем обществе, в котором проститутка не считается человеком.