Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Русская семейная и сексуальная культура. Книга 2

Эти цифры, конечно, нельзя считать даже сколько-нибудь близкими к действительности. В больницы поступает или лечится у медиков дома самая незначительная часть больных. Большинство же, избегая всякой огласки, секретно пользуется у знахарей и лекарок. Сифилис у нас «значительно более распространен в деревнях и селах, чем в городах. Формы болезни большею частию обнаруживаются страданием общих покровов и слизистых оболочек; реже — поражением фиброзных тканей¹²⁸⁵. Больные обыкновенно не признают болезни первой категории, не подозревают о свойствах своей болезни и считают ее столь ничтожною, что не считают нужным искать пособия у кого бы то ни было»¹²⁸⁶. Поэтому больных сифилисом приходится считать не десятками тысяч, как показывают официальные данные, а миллионами. Фабричные рабочие, бурлаки, вообще подвижная масса рабочего люда и солдаты служат главными распространителями этого яда по лицу русской земли, занося его в самые отдаленные захолустья. Сифилис, впрочем, распространяется столько же проституционным путем, сколько и путем наследственной передачи. Масса детей рождается уже больной и скоро умирает или от общего истощения, или от кариозных процессов. В главном местопребывании сифилиса, в средних и южных губерниях, сплошь и рядом встречаются поселения, все жители которых, начиная с дряхлых стариков и кончая грудными младенцами, более или менее серьезно заражены сифилисом. «Самою тяжелою, но вседневною формою сифилиса в сельском населении является поражение различных частей скелета и внутренностей, с последовательными параличами и расстройствами отправлений. В селениях нередко можно встретить больных, у которых, приподнимая остаток их носа, легко можно видеть надгортанный хрящ и отверстия евстахиевых труб, причем твердое нёбо с прилежащими мягкими частями и весь внутренний скелет носа у них бесследно разрушены болезненным процессом. Встречаются пораженные субъекты, у которых лишь с небольшими промежутками здоровой кожи всё тело покрыто бесчисленным количеством глубоких и обширных язв, с резко обрезанными краями, являющихся последствием гуммозных опухолей». Во многих городах, например в Шенкурске, по свидетельству местного врача, в каждом доме или есть, или был, по крайней мере, один больной сифилисом. Есть местности, все жители которых, зараженные венерою до мозга костей, составляют совершенно изолированные общества несчастных отверженни-ков, вроде прокаженных Востока. Таков, например, в Гаряч-ском уезде хутор Купуциевка, в 24 хаты. В каждой избе здесь встречаются то безносые и безротые, то покрытые струпьями, ранами и язвами сифилитики. Есть женщины, которые не могут ходить, шатаются на ногах и не владеют руками. Ни одна посторонняя девушка не решится выйти за здешнего парня, и несчастные обитатели Купуциевки не могут нанять даже посторонних работников¹. Достаточно проехать по некоторым местностям Вятской губернии на почтовых, чтобы наглядно убедиться в страшных размерах господствующей здесь сифилитической проказы: чуть не на каждом шагу попадаются вам физиономии с провалившимися носами и другими несомненными признаками неизлечимой болезни. Вся Сибирь изъедена сифилисом, который, распространяясь здесь посредством войск, ссыльных, бродяг, странствующих торговцев, приисковых рабочих, давным давно уже проник во все местности, на которые только ступала нога человеческая. Давно ли русские заняли Амур, вовсе не слыхавший о сифилисе, а в 1858 г. в Николаевском госпитале было уже 136, в 1867 г. — 236 сифилитиков. Венера господствует уже на,всем протяжении Амура. Вся Северная Сибирь, в особенности ее инородческое народонаселение, заражено чуть-чуть не поголовно. В Камчатке трудно найти несифилитика. «При появлении этой болезни, — говорит один корреспондент, — начальство не обратило на нее внимания. А бедные камчадалы, не имея понятия об ее прилипчивости, назвав венерические прыщи пуговицами, по простоте нравов, а большею частию по неосторожности разнесли ее по всему краю. В настоящее время очень немногие не заражены ею. Большая же часть инородцев заражена и изуродована до безобразия. Есть острожки, в которых за десять лет население считали сотнями душ, а ныне едва ли наберется десяток человек, да и то калеки. От камчадалов эта болезнь перешла к карякам и ламутам и губит их ужасно. Мне рассказывали об одной ламутской юрте, в которой нет никого, кто бы мог ходить и смотреть за оленями, кроме дряхлого старика, а оленей эта юрта имеет штук тысячу. По причине страшного распространения сифилиса большая часть населения в скором времени должна погибнуть»¹.