Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка

Эфемерность и своеобразная идеологическая лицемерность подобного поведения привела к феномену разрушения официальных позиций западной христианской церкви. Именно церковники прочувствовали в прямом смысле этого слова всю прелесть свободы от оков монашеского поведения и всяческого ограничения себя в своих внеморальных желаниях. Кровосмешение, убийства, отравления, неимоверная роскошь вкупе с немыслимым развратом привели, с одной стороны, к необходимости реформации церкви, а с другой, продолжали расширять действие законов свободы поведения и чувствования человека на той площадке, гда она, в принципе, была бы невозможности — в самой церкви.

Просто человек, человек-гуманист победил религиозного догматика и монаха, так как сам монах и ригорист был изнутри разрушен обрушившейся на него свободой, порожденной в недрах Возрождения.

* * *

На что же мог опираться Пушкин в идеологическом плане? Что легло в основу его возрожденческой по существу философии творчества? И главное, как такого рода идеология в широком смысле слова не просто проникла в художественный мир поэта, но стала его основами?

По существу вся окружающая Пушкина реальность была враждебна подобного рода проявлениям гения поэта. Отсталая социальная организация, сильное самодержавие, стремящееся к тому же максимально полно контролировать духовную жизнь своих подданных, пресекая в зародыше всякий намек на вольнодумие и революционные порывы, слабо развитые образование и культура, небольшой объем книгопечатания, то есть отсутствие среды формирования и передачи важных для общества представлений и концепций, отсутствие общественного мнения, — нет даже и тени гражданского общества.

Нам видится, что основными процессами, повлиявшими на формирование возрожденческого мира Пушкина было: влияние западноевропейской культуры, особенно французской, через и в процессе обучения в Лицее (не случайно после восстания декабристов Николай следил за программами преподавания, дабы искоренить лицейский дух вольдумства и инакомыслия); Отечественная война 1812 года, которая отвратила многих в русском обществе от влияния французской культуры и развернула внимание к русской культуре, и — а это главное — пробудила невиданные прежде чувства патриотизма и гордости за свое отечество, и наконец, восстание декабристов, которое включило в себя и европейский революционный дух, и гражданские чувства русского свойства и показало миру, что Россия не спит под своими вековыми снегами.

Ключевое здесь событие — это, конечно, война 1812 года, которая поставила Россию не просто в один ряд с европейскими державами, что, несмотря на реформы и деятельность Петра Великого, все же воспринимали Россию как некий отсталый варварский угол Европы, к которому необходимо относиться со всяким предубеждением, а то и с презрением, но вывела ее в безусловные лидеры Старого Света.

Война переменила позиции: Россия поднялась с колен и не только тем, что обломала претензии Наполеона на мировое господство, но тем, что смогла победить лучшую армию того времени самым решительным образом. Та «дубина народной войны», о которой убедительно писал Лев Толстой в «Войне и мире» — это не преувеличение, но отражение того безусловного исторического феномена, что Россия пробуждается ото сна и становится непобедимой и сокрушает любого врага, как только ей грозит подлинная опасность или она действительно оскорблена поведением неприятеля, — тут-то в ней пробуждается историческое самосознание и начинает действовать воля всего народа — от царя до последнего мужика, и совершается то, что до сих всегда в таких условиях и совершается: Россия берет вверх над врагом и дальше отправляется «спать» в своем медвежьем углу до тех пор, пока ее опять не потревожит неумный и неуемный западный сосед или какие-то иные мировые передряги.

Исторические основания к моменту духовного становления и первой зрелости поэта были определены, но Пушкину не на что было опереться в плане интеллектуальном, философском. Свойство его ума, духовных качеств заключалось в потребности (при всей гениальности вдохновенных поэтических наблюдений и воссоздания лирического духа русского народа) в углубленной мыслительной деятельности, желании понять самые общие, «метафизические», как он сам писал, законы организации общества и действительности.

Его потребность в абстрактном мышлении, через которое можно открыть закономерности истории (это его интересовало в первую очередь), законы устройства внутреннего мира человека, тайны его психологии и поведения, самые общие смыслы жизни и смерти, божественного провидения, бытия в целом — такого рода концентрированное восприятие самых главных вопросов жизни и главных ценностей этой жизни было не характерно для культуры, ему предшествующей.