Пушкин, потомок Рюрика

«Мой правнук просвещенный…» Быть может, и для него Пушкин так яростно отстаивал честь своего рода от всяческих нападок. Оказалось, что и в наши дни пушкинский род нуждается в защите. Появилось немало самозванцев, подобно лианам, опутавшим мощное родовое древо, — от них-то и защищал свой род, всех потомков поэта его правнук.

Григорий Григорьевич Пушкин. Возможно, единственный из нас, кто мог назвать своих предков в 20-м или в 31-м коленах. Но это и великая ответственность «принадлежать именем к длинному ряду предков…».

По родству Григорий Григорьевич — самый близкий к Пушкину человек. Никто не знает, каким был бы Александр Сергеевич в старости. Правда, однажды поэт изобразил себя в преклонных летах. И теперь, когда я вижу этот пушкинский автопортрет, кажется, что поэт нарисовал не себя, а своего будущего правнука…

Он не отличался словоохотливостью. Зато его разговор, как писал некогда Пушкин, «…стоил несколько страниц исторических записок и был бы драгоценен для потомства». Эта наша беседа состоялась в декабре 1996 года в его квартире, в самом обычном московском доме, что на улице Маршала Тухачевского.

— Григорий Григорьевич, вы родились в Нарве, а дедушка Александр Александрович Пушкин жил в то время в Москве. Он вас видел?

— Я деда точно видел, только в «перевернутом виде»… Меня младенцем родители привозили ему в Москву напоказ. На белый свет я появился в декабре 1913 года, а он умер в июле 1914-го. Так что встреча состоялась…

И дед мой, старый генерал, обрадовался, — это мне матушка рассказывала, — что внука Григорием назвали. Ведь имя наше, родовое. Идет еще от основателя фамилии Григория Пушки, жившего в XIV веке.

— Что из детства вам запомнилось?

— Ну, детство-то, оно долгое и счастливое. Жили мы большой семьей в Лопасне, старинном имении Васильчиковых. Бывший его владелец, генерал-майор Н. И. Васильчиков, герой Отечественной войны 1812 года, передал имение своим внучкам, двоюродным теткам отца, сестрам Гончаровым.

Они были дочерьми Ивана Гончарова, старшего брата Натали, и, следовательно, приходились и ей, и Александру Сергеевичу племянницами.

В 1915 году, когда уже шла Первая мировая война, сестры Гончаровы пригласили мою мать к себе. Отец с первых дней войны ушел на фронт, а ей одной с детьми приходилось в то время несладко.

Нас пятеро было у матери, и все мальчишки. Трое сыновей от первого брака — Катыбаевых (так принято считать, но с Александром — случай особый) и двое нас, Пушкиных, — брат Сергей и я, самый младший.

— Какие-то пушкинские рукописи хранились в вашем доме?

— Почти все документы, письма поэта находились у моего деда. Однажды, при переезде Александр Александрович оставил на временное хранение сундуки с рукописями своего отца у Гончаровых, в Лопасне.

Помню, в детстве с приятелем Лешкой Ларичевым на чердаке дома нашли черную шкатулку. В ней было много бумаг, исписанных размашистым почерком. Оказалось, что это рукописи прадеда.

— Расскажите об отце…

Родился он в 1868-м в Гродненской губернии, где в то время служил Александр Александрович Пушкин. Учился в том же Царскосельском Лицее, что и его дед. Правда, название у него было уже иное — Императорский Александровский лицей. Отец в Первую мировую воевал на русско-германском фронте, командовал 91-м Двинским полком, потом перешел на сторону Красной Армии…

В последние годы жизни работал в отделе рукописей в «Ленинке», где разбирал богатейший пушкинский архив. В памяти многих своих сослуживцев остался как «человек чистой совести и исключительной доброты».

— Григорий Григорьевич, а как сложилась ваша судьба?

— Много чего за жизнь было: учился на зоотехника, а довелось стать оперативником угрозыска, потом партизаном. Воевал, а после войны работал печатником. В жизни своей за большими чинами не гнался…

— Григорий Григорьевич, а как вы оказались в уголовном розыске? Ведь учились-то на зоотехника…

— Время было такое. Вызвали в райком. Вручили путевку на службу в Московский уголовный розыск — МУР. Спросили, правда, не откажусь ли: работа опасная, — а то могут и в музей направить, там спокойней будет. Я им ответил, что Пушкины никогда от опасной службы не бегали. И фамилия у нас военная, боевая. Дед мой, Александр Александрович, воевал в Болгарии в русско-турецкую войну. Да и отец был боевым офицером…

Честно скажу, не люблю вспоминать те годы. Работал на Петровке, 38, оперативником в Октябрьском районе Москвы. Ловил жуликов, бандитов, нечисти много было разной. А когда немцы к столице подступили, добровольно ушел в партизаны, а затем на фронт.

— Как-то я все пыталась расспросить Вас о партизанских подвигах, а Вы на все вопросы отвечали: «В общем, задание было выполнено…»

— Я и сейчас так отвечу.