Пушкин, потомок Рюрика

Портрет не оригинален, это всего лишь вольная копия с работы известного живописца, запечатлевшего вдову поэта в пору ее зрелой красоты, значимость его неоспорима. И можно ли судить ныне: какой из портретов — кисти ли маститого художника или его вольное повторение, сделанное несмелой рукой — тоньше передает образ той, которую боготворил поэт? Ведь Софье Ланской даровано было счастье близко знать Наталию Николаевну. И не только знать, но и породниться — стать ее невесткой.

В семье Александра и Софьи Пушкиных, в числе их одиннадцати детей, и родилась Мария, внучка поэта, «краса полтавских дочерей»…

Георгий Галин — интереснейший собеседник. Поддерживает связи с родственниками, живущими по всему белу свету, много путешествует, пишет книги о своих славных предках. А любовь к истории у Георгия Александровича (он — кандидат исторических наук), как и у его сыновей: Александра и Михаила, избравших отцовскую стезю, — видимо, наследственная, — в генах…

Некогда Николай Васильевич Гоголь преподавал историю в Патриотическом институте. И его лекции пользовались огромной популярностью — они не отличались строгой академичностью и походили скорее на некое театральное действо: так страстно и увлеченно рассказывал он о давно минувших веках…

Молодой Гоголь мечтал взяться за огромный труд — написать историю Украины, юга России и даже «Всеобщую историю». «Я весь теперь погружен в историю малороссийскую и всемирную, — сообщал он друзьям. — …Мне попрекают, что слог в ней слишком уж горит, не исторически жгуч и жив; но что за история, если она скучна!»

…Два столетия минули со дня рождения великого писателя. Но и сегодня нам, живущим в двадцать первом столетии, нужен Николай Васильевич Гоголь, очень нужен! Чтобы поддержал в минуты уныния словом своим и верой в будущее.

«Да хранит тебя Бог, наша малознаемая нами Россия!». В этих гоголевских словах и скрытый укор, и прямое обращение к потомкам.

Не дано было Гоголю знать о глубинных корнях своего славянского рода, не суждено было видеть могучее родовое древо, вобравшее в себя имена воинственных гетманов и ученых мужей Российского государства, поэтов и писателей, русских и украинцев: Ивана Скоропадского и Василия Кочубея; Петра Дорошенко и Якова Лизогуба; екатерининских вельмож: графов Кирилла Разумовского, президента Петербургской Академии наук, и Алексея Разумовского, министра народного просвещения; Василия Перовского, генерала от кавалерии, члена Государственного совета, и его брата, писателя Алексея Перовского. И русского гения Александра Пушкина.

Живое древо. Корни и ветви его настолько тесно переплелись в веках российской и украинской истории, что отсечь их либо разъединить уже невозможно. Да и нужно ли? И сколько мудрости и любви в этих исполненных великим пророческим смыслом гоголевских строках:

«Знаю, что мое имя после меня будет счастливее меня. И потомки тех же земляков моих, может быть, с глазами, влажными от слез, произнесут примирение моей тени».

«Огончарован»

… Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна,

Чистейшей прелести чистейший образец.

А. С. Пушкин

«Жена моя прелесть»

Вот уже почти два столетия минули со дня рождения избранницы поэта Наталии Гончаровой. Время не властно над красотой: все так же прекрасны и грустны ее глаза с чуть приметной косинкой, так же грациозен стан, так же воздушен бальный наряд… Бесценная брюлловская акварель сохранила облик вечно юной Натали…

«Я должен был на тебе жениться, — признавался Пушкин в одном из писем жене, — потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив…»

И в самые последние, уже даже и не дни, а часы, мысль о ней — кумире, ангеле, бесценном сокровище — бередила сознание умирающего поэта: не застонать бы, не испугать жену. Тревожился Пушкин, что после его кончины Наташу «заедят» в свете, что она безвинно может «потерпеть во мнении людском».

Сбылось то, чего так боялся перед смертью поэт: долгие годы имя Наталии Николаевны было унижено, ей, чуть ли не единственной, вменялась в вину гибель Пушкина, ей посылались проклятия, ее обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах. А того, кто всегда был готов защитить ее, жертвуя собой, не было уже в живых…

«Ах женка, душа! что с тобой будет?..»

Настороженно, чуть ли не с враждебностью относились к ней многочисленные почитатели гения поэта, в их числе — и люди замечательные, с тонкой, чувствительной душой. Михаил Лермонтов, на одном из вечеров у Карамзиных представленный Наталии Николаевне, имел с ней долгую доверительную беседу. И, тронутый до глубины души обаянием, тактом, сердечной искренностью своей собеседницы, просил прощения за предвзятое мнение о ней. К несчастью, это была единственная и последняя их встреча.