Пушкин – Тайная любовь

У правого височного локона нашей героини Пушкин изображает пару связанных друг с другом мужских лиц. Напоминаю, что эти и другие лица многих пушкинских сюит я не просто даже ретуширую – в условиях очень плохой видимости восстанавливаю, догадываю: стараюсь уловить не столько похожесть персонажей на их прототипов, сколько смысл каждого из рисунков. Анфас принадлежит молодому человеку в явно расстроенных чувствах – хватающемуся обеими руками за собственную голову (или «горящие» от стыда уши?). Профиль мужчины пожилого и, судя по характерным глубоким морщинам на щеках, беззубого – лыбится с явной лукавиной.

Это – герои двух бакунинских «авантюр». Связаны они на рисунке так, что верхний, молодой анфас оказывается в голове у нижнего, пожилого профиля. По пушкинским правилам рисования это означает, что молодой персонаж присутствует в мыслях пожилого. В нашем контексте это должно обозначать следующее: коварно лыбящийся старик получил от огорченного или, по крайней мере, раздосадованного молодого человека какую-то важную информацию, которая раскрыла ему глаза, помогла избежать опрометчивого поступка.

ПРАВИЛО № 33: предметы и персонажи, изображенные Пушкиным в головах других его персонажей, – мысли, догадки, причины переживаний.

Возле пары мужских лиц в правом локоне нашей девушки – пара женских. У правого виска Екатерины Пушкин рисует правильное, закономерное, на его взгляд, следствие ее «авантюр» – ее маленькую «античную» головку анфас в …веревочной петле! Накинувшая себе на шею эту петлю девушка только что прочла какое-то письмо – зажмурив от ужаса глаза, все еще держит его у лица!

Чей профиль изображает Пушкин здесь перпендикулярно бакунинскому анфасу? Похоже, что отбившей у его пассии жениха более молодой, удачливой или просто расчетливой приятельницы. Может, сослуживицы? Пожалуй, нет: поскольку профиль соперницы Екатерины здесь изображен в капоре, то это скорее должно означать, что она все же – не из фрейлин двора, а из посторонних – с «улицы». И еще этот головной убор призван подсказывать, что во время разворачивающихся драматических событий с Екатериной идет зима 1825–1826 года.

Нельзя не заметить также, что чужой женский профиль расположен в одном уровне, практически рядом с лицом молодого мужчины и обращен явно к нему. Имя его – «Владимiръ Волковъ» – достаточно просто прочитывается – «высвечивается» – в линиях левого рукавчика-«фонарика» платья рассматриваемой нами сейчас фигурки девушки-Бакуниной в левом фрагменте сюиты ПД 835, л. 12. Профиль Волкова крупнее профиля его смотрящего в ту же сторону пожилого соперника настолько, насколько волчья морда крупнее лисьей в нарисованной над этой парой профилей метафорой – волком с лисой. Оба «зверя» сейчас объединились в травле молодой лани Бакуниной: схематичная рогатая головка этого грациозного безобидного животного выглядывает из-под правого «фонарика» бакунинского платья.

ПРАВИЛО № 34: в одну сторону в сюитах Пушкина «смотрят» нарисованные профильно рядом друзья и единомышленники, находящиеся в хороших отношениях между собой братья, сестры либо супруги. В разные стороны или друг на друга, соответственно, – оппоненты, недоброжелатели, враги. Если профиль «смотрит» на анфас, то разнополые персонажи, скорее всего, – любовники.

По-правильному сюиту ПД 835, л. 12, как всякое воспоминание, надо было бы, конечно, читать с начала – с нижнего ее фрагмента. Потому что на верхнем левом наша девушка уже избавилась от хвори – бодро перешагивает линию бинтов, строй бутылочек с лекарствами и ряд медицинских шприцев. И все облепившие низ и правый (правильный, поскольку закономерный) бок ее юбки пиктограммы – уже просто анамнез, история перенесенной ею опасной «болезни».