Пусть будет гроза

– Ну конечно, раз спрашиваю. Ведь мы же к ней едем, в конце концов.

Ратсо достал дешевенький кошелек, тряпичный и с рекламной картинкой, такие раздают бесплатно. С виду кошелек был совсем новый. Я предположил, что Ратсо его подарили старики.

– Вот, Дасти Роуз, – с гордостью объявил он.

Я внимательно вгляделся в фотографию. Сестра у Ратсо в самом деле была невероятная. Лицо нежное и чистое, а взгляд – упрямый и гордый. Я сразу же полюбил ее, как только увидел. Понимаю, это ужасно тупо, но я присмотрелся, нет ли у нее лишних килограммов, и, на первый взгляд, нет, все было в порядке. Черепаха и ящерица оказались совершенно разными. Уф!

На фотографии у Дасти было много-много косичек, и эта потрясающая прическа придавала ей надменный и величественный вид. Косички были собраны в две охапки и скреплены не обыкновенными резинками, как у обычных наших девчонок, а двумя маленькими зеркальцами в форме сердца. А еще она себе в волосы воткнула два пера цвета лютика. На Дасти был ужасный спортивный костюм синего цвета, но сверху была еще традиционная блуза с бисером и вышивкой.

– Это национальный костюм, да? – спросил я.

– Да, – подтвердил Ратсо. – Эта фотография не очень свежая, лет пять назад была сделана. У нас регулярно проходили праздники пау-вау*. Теперь их устраивают всё реже, но несколько лет назад – ты бы видел, как это было круто! Мы садились на лошадей и скакали в священные долины, туда, где еще сохранилось несколько вигвамов.

– Вигвамов? Я думал, их уже не бывает.

– Конечно бывают, но теперь они используются только для церемоний. А в остальном в резервации Пайн-Ридж почти все живут в маленьких домиках на несколько квартир или, что еще чаще, в бараках и автоприцепах. Утеплителя никакого нет, отопления часто тоже нет. Это такие дыры, ух! Словами не передашь. Там и старики, и малыши, все вперемешку, на холодине. Жилища ветхие, вот-вот развалятся. И никому нет дела до того, насколько ужасно их положение! То ли люди не понимают этого, то ли не хотят понимать.

Ратсо, пока говорил, ужасно рассердился.

– Ты только представь: средняя продолжительность жизни в резервации у мужчин сорок восемь лет, а у женщин только чуть-чуть побольше! И ну-ка попробуй угадать уровень безработицы? Назови цифру, просто наудачу.

Я предложил вариант пятьдесят процентов, потому что мне показалось, что это очень большой уровень безработицы.

– Вообще не попал, Сломанный Стебель! Восемьдесят семь процентов! И девяносто процентов местного населения живет за чертой бедности.

С каждой цифрой статистики Ратсо ударял кулаком по рулю, а я все сильнее втягивал голову в плечи. Мне хотелось исчезнуть – так стыдно было за свои глупость и невежество.

– Понимаешь теперь, какого дерьмового бреда ты наговорил в своем докладе?! – спросил Ратсо. – Ты ничего не сказал о том, что у нашей молодежи уровень смертности от самоубийств выше в три раза, чем в среднем по стране. И забыл упомянуть, что младенцы у нас умирают в пять раз чаще. И это еще не говоря о диабете, насилии, бандитизме, которого становится все больше, и об алкоголизме!

Слушая Ратсо, я начинал представлять себе, каково это – жить в резервации.

– Правильно делаешь, что собираешься поступать на юридический, – только и смог сказать я.

– Да, обязательно буду поступать! – воскликнул он, в очередной раз врезав кулаком по рулю. – Правосудие – это реально круто!

А еще, слушая Ратсо, я думал о том, что он способен своротить горы – даже вот эти, под названием Блэк-Хилс, нет, о особенности эти! Его воодушевление было заразительно, и я, возможно, впервые в жизни осознал, как рождается политическая позиция. Все тело Ратсо выражало эту позицию, кричало о ней. Руки, кулаки, глаза, рот. Речь тут шла не просто о взгляде или мнении. Это был союз всех его внутренних сил.

Мне очень нравилась его ярость.

– Как думаешь, я смогу взглянуть на вигвамы? Мне бы очень хотелось, – сказал я, рассчитывая перейти к теме попроще.

– Прежде чем взглянуть на вигвамы, надо понять, как они строятся. Стереотипные представления об индейцах почти всегда неверные или неполные, и меня это просто бесит!

Ратсо так и выразился: «стереотипные представления», и я понял, что уровнем интеллекта он и в самом деле отличается от остальных школьников – да и вообще ото всех. Впрочем, не думаю, что дело тут исключительно в высоком IQ.

– Объяснить тебе, как они сконструированы?

– Конечно, – с готовностью отозвался я.