Пусть говорит ветер (СИ)

========== Часть 1 ==========

***

Чуть раньше все было хорошо. Еще вчера перья облаков писали на лазурном пергаменте неба витиеватые строчки. Сидя у окна, Гермиона пыталась расшифровать их. Не судьба. И сегодня эти письма смяты в огромные грозовые тучи. Хмурит лицо поздний август, осыпают проклятиями последние летние грозы. По-отечески наставляют жить новой жизнью, забыть о прошлом.

У Гермионы Джин Грейнджер нет привычки плакать. Девушка не проронила ни слезинки, когда рука об руку с верными друзьями — Гарри и Роном, скиталась по свету в поисках осколков души Волан-де-Морта. Холод, голод, безнадежность каждого дня — глаза остаются сухими. Она не зарыдала, оставшись сиротой при живых родителях, ведь ни одно заклинание в подлунном мире не способно вернуть им память…

Но сейчас горячие слезы прокладывали едкие дорожки по впалым щекам. Между пальцев сигарета, дым горчит в чистых легких. Она не умеет курить, жить настоящей жизнью и отпускать друзей. Пришлось. Ведь сегодня, не называя причин, Рон покинул ее маленькую съемную квартиру и ушел в вечерний сумрак, оставив за собой лишь стелющийся тонким шлейфом запах одиночества и сырости не протопленного жилья.

А ведь ей всего восемнадцать. Звучит — словно сто. Неумело прожитые, точно начерно, годы, сложились в целую книгу из обрывков воспоминаний, газетных вырезок, исписанных пергаментов, где ее имя прославляли, превозносили. Пару месяцев. Теперь все забыто, и каждый занят поиском своего места в новой жизни.

Гермиона надеялась, что все наладится, стоит только вернуться в Хогвартс. Родные стены примут, она закончит обучение, чтобы потом…

Потом что?

Пока этот вопрос задавать рано.

Вечер застал ее за сборами: полупустой чемодан, перья, книги. Словно Робинзон, покидающий опостылевший остров молчания. “Хогвартс-экспресс”, в чреве которого новое поколение чародеев и ни одного знакомого лица. Гермиона до последнего дня надеялась, что Гарри или Рон вернутся в школу Чародейства и Волшебства вместе с ней. Но для Рональда Уизли школа — лишнее напоминание о безвременной утрате родного брата. Джинни бросила учиться по той же причине, и она носит теперь фамилию Поттер и ребенка Гарри — им не до учебы.

Гермиона в купе одна. Под стук колес она так же одинока, как профессор Люпин в самую первую их встречу. Девушка и сама напоминает профессора-оборотня: спутанные волосы, старая мантия, видавший виды чемодан.

И вновь мутные тени воспоминаний. Шепот мыслей, не прекращавшийся ни на минуту. Скорее бы доехать, увидеть лица знакомых, преподавателей.

Но.

Никого. Наполненный незнакомыми людьми Большой Зал для нее пуст, безразличен.

И она ищет утешения в книгах и бесконечной череде дополнительных занятий, бесполезных, заполненных той информацией, которую она знала глубже и полнее любого из профессоров.

***

Он появился, опоздав к началу учебного года недели на три. Золотые одежды деревьев уже изрядно истрепал ветер, и они дрожащие, зябнущие готовились теперь к настоящим холодам, когда долговязая фигура Драко Малфоя показалась в общем зале. Гермиона узнала его сразу и, выдохнув от неожиданности, слишком долго задержала взгляд: все та же высокая, тонкокостная фигура, еще более худая, чем в прошлую их встречу, узкое лицо и непогода бесцветного взгляда. Смотрит исподлобья: хмурый, озлобленный, такой же презирающий всех и вся, как и раньше, но необъяснимо-родной.

Цепляется взглядом — на секунду ловит ее в поле зрения. В глазах ничего — пустота, пугающая, затягивающая своей бездонностью, такой же, как у нее самой. Такие глаза у всех, кто видел и вышел живым из битвы за Хогвартс.

Но Драко Малфой, при живых родственниках, потерял в этой войне едва ли не больше остальных. До основания разрушен тот мир, к которому его приучали с детства.

В затянувшемся мгновении молчаливого приветствия возникла неловкость, но никто не спешил отвести взгляда, ведь сделав это можно проиграть немую дуэль. Она стара и знакома — их школьная вражда. Та же тень презрения проскальзывает в его взгляде.

Он садится напротив Гермионы за слизеринский стол, все еще не теряя зрительного контакта с девушкой. Пододвинув к себе тарелку с завтраком, Драко принялся за еду, даже не посмотрев, что перед ним. Ситуация становилась глупой и почти смешной, но от неловкости их спасла утренняя почта, когда в распахнутое окно, шелестя крыльями, ворвались сотни сов.

Гермиона получила ежедневный «Пророк» и, опустив медный кнат в мешочек, привязанный к лапке совы, продолжила наблюдать за Малфоем. На острое плечо юноши опустилась крупная серая сипуха, носившая почту из Малфой-Мэнора.

Изящным движением Драко отцепил пергамент от лапки, скормил сове лепешку со своей тарелки и, развернув письмо, погрузился в чтение. По мере того, как быстро побежали глаза по строчкам, и как сгустились тучи во взгляде, Гермиона поняла, что вести из дома совсем не добрые. Дочитав до конца, юноша скомкал пергамент в кулаке. Во взгляде явно читалось отчаяние. Бледное лицо исказила гримаса, а свободной рукой Малфой согнул вилку так, будто та сделана из пластилина. Встав, он быстро зашагал к выходу.