Пусть ярость благородная

Первым на эту немудреную шутку хохотом отозвался гарцевавший поблизости на черном жеребце лейб-кирасир, в котором я с удивлением узнал Великого Князя Михаила. Подошедшая к нам девушка, которой могла быть только Великая Княгиня Ольга, прыснула в кулак.

– Михаил Васильевич, – кивнул Александр Михайлович, – мы можем пройти к вам в салон-вагон, но мы должны услышать всю вашу историю целиком и полностью, в конце концов, мы именно за этим едем в Порт-Артур…

Я кивнул ему в ответ:

– Ваше Императорское Высочество, именно за тем, чтобы рассказать кому следует всю нашу историю, мы и едем в Санкт-Петербург. В любом другом месте на узловой станции мы просвистали бы друг мимо друга как две пули. А ведь вы с Великим Князем Михаилом входили в число тех самых, «кому следует» знать всю нашу историю целиком и полностью. Кроме вас, там только Вдовствующая Государыня Императрица Мария Федоровна и Государь Император Николай Второй…

И тут раздался глуховатый голос Великой Княгини Ольги:

– Сандро, представь мне этого господина из будущего, чтобы я, как подобает, могла задать ему пару вопросов.

Теперь очередь вздыхать настала для Великого Князя Александра Михайловича.

– Ольга, это капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич, прибывший к нам из две тысячи семнадцатого года с неизвестными целями. Господин Иванов, это ее Императорское Высочество Ольга Александровна, которая с неизвестными для нас целями сопровождает нас из Санкт-Петербурга. И вообще, господин Иванов высказал здравую мысль пройти в салон-вагон, а не разговаривать под открытым небом как лошади. Присоединюсь к нему и выскажу еще одну здравую мысль – разговор у нас предстоит длинный и обстоятельный, давайте для экономии времени будем обходиться в нем без чинов и титулов?

– Хорошо, Сандро, – ответила Великая Княгиня Ольга, – тогда давайте потихоньку двинемся к поезду, а по пути я приватно побеседую с Михаилом Васильевичем.

Она взяла меня под руку и мы пошли вверх по склону, по направлению к станции.

– Скажите, – она почти шептала мне на ухо. – А почему вы не назвали меня среди тех, кому собирались доверить тайну?

– Уважаемая Ольга Александровна, – ответил ей я так же тихо, – в моей истории вы вели очень уединенную и незаметную жизнь, и поэтому мы не были уверены, что вас сможет заинтересовать наша история. Но раз вы все-таки смогли вырваться, так сказать, на волю, то это большой плюс и вам, и нам.

– Так я там, в вашем прошлом, не совершила чего-то, за что мне сейчас должно было быть стыдно? – она железной хваткой вцепилась мне в руку.

– Ваше Высочество, вы были безупречны, за исключением пары ошибок, продиктованных непониманием изменившегося мира и непреодолимым давлением обстоятельств. Если вам так интересен этот вопрос, то я презентую вам книгу ваших воспоминаний, записанных с ваших слов греческим журналистом Яном Ворресом в середине шестидесятых годов. В принципе я восхищен, с каким мужеством вы пытались преодолеть это самое непреодолимое давление.

– Спасибо, Михаил Васильевич… – Хватка ее пальцев на моей руке ослабла. – Но получается, что благодаря болтливости одной семидесятилетней старушки вы знаете обо мне все?

– Не все, – ответил я, – но достаточно, чтоб, как сказал герой одного авантюрного романа, предоставить вам свой кошелек, кулаки или пистолет. Вам достаточно только попросить. И давайте пока отложим наш дальнейший разговор, поскольку я должен представить Вам Ваши Высочества, своих современников. Это капитан второго ранга, Степанов Василий Иванович, специалист в области электротехники, радиосвязи и родственным им наукам, которым тут еще не дано названия. А это лейтенант, у нас старший, Мартынов Евгений Петрович. Специалист в области специальных умений. Подробнее мы о них поговорим после того, как закончим общий разговор.

Александр Михайлович кивнул на фонарь в руках у Мартынова:

– Скажите, лейтенант, а что это у вас за фонарь? Такой яркий свет может дать только вольтова дуга, но это совершенно на нее не похоже, да и потребного для нее количества батарей просто некуда спрятать.

– Ваше… – Мартынов запнулся, увидев легкое раздражение на лице собеседника, – Александр Михайлович, этот фонарь ОТТУДА. В ваших электрических источниках света этот самый свет получается нагреванием угольной или металлической нити до высокой температуры, обеспечивающей ее свечение, отчего только три процента энергии идут на получение света, а все остальное на тепло. Тут же наоборот, свет получают, ничего не нагревая, и поэтому пропорция обратная – девяносто семь процентов энергии идет на получение света, а только три процента на тепло. Я сам не силен в этой физике, спросите лучше Василия Ивановича, или когда попадете на острова Элиота, у профессора Тимохина. А так я пас.

Александр Михайлович успел только кивнуть, как мы остановились у подножки салон-вагона, я поднял руку и негромко заговорил: