Пусть ярость благородная

– Сандро! Ты слышишь? Он же прав! – Александр Михайлович отмахнулся от Ольги и повернулся ко мне, голос его был почти спокоен. – Михаил Васильевич, а какие еще причины были у этой катастрофы, кроме нас самих.?

– На то были все причины, не было ни одной области жизни государства, которая не была бы причиной февраля семнадцатого года. Про октябрь я молчу, ибо причиной ему был февраль. Октября могло бы и не быть, если бы случился август и генерал Корнилов установил бы военную диктатуру а-ля русский Пиночет…

Ольга уже было открыла рот с вопросом, наверняка про Пиночета, но увидела взгляд Александра Михайловича… и промолчала. А я продолжал:

– Начнем с культуры – да-да с нее – вся так называемая творческая интеллигенция была насквозь пропитана нигилистическим антигосударственным духом, спала и видела падение «Проклятого Самодержавия». А если человеку сто раз сказать, что он свинья, он встанет на четвереньки и захрюкает. На причинах этого останавливаться не будем, это тема для отдельного расследования, просто примите это как факт. Второй составляющей бунта было состояние так называемого Высшего Общества, или Элиты, как говорили в наши времена. Ольга Александровна правильно заметила, что эти твари хотят власти и больших денег. Но вынужден добавить, при этом они крайне избегают любой ответственности. Нет ничего хуже для государства, чем безответственная элита. Но в результате никто не отвертится – ответят все, и всем, что имеют: и капиталами, и собственными головами. Третья составляющая бунта – это Земельный, или Крестьянский, вопрос. К западу от Урала много крестьян и мало земли, здесь уже фактически ничего не даст даже раздел помещичьих имений. В тоже время к востоку от Урала земель куда больше, чем крестьян. По самым грубым прикидкам, на свободные земли Сибири, Туркестана и Дальнего Востока за десять лет надо переселить не менее двадцати миллионов крестьянских семей. Когда мужики осядут на жирных землях, им будет совсем не до бунтов. Это та сила, которая должна кормить и защищать Империю. Четверной причиной было недостаточное индустриальное развитие России. Искренних друзей у нас в Европе нет, но мы вынуждены ввозить оттуда все виды промышленных товаров от эскадренных броненосцев до швейных иголок и краски для волос. Кроме того, некоторых отраслей промышленности в России просто нет. Я уже молчу о том, что в Российской империи отсутствует даже всеобщее начальное образование, без чего невозможно ни ведение сколь-нибудь внятной сельскохозяйственной политики, ни развитие промышленности. У нас отсутствует всеобщая система здравоохранения, из-за чего Российская империя и так не избалованная многолюдством каждый год теряет по несколько миллионов человек. И это все экономика, господа Романовы. На пятое у нас будет беззубая внутренняя политика, когда врагов государства вместо каторги просто ссылали в приятные для жизни места. И в упор отказывались видеть врагов в «социально близких» спонсорах террора. Кроме того, фактическое втягивание во внутренние разборки и последующая измена верхушки Отдельного Корпуса Жандармов. На шестое будет идиотская внешняя политика – то есть полное отсутствие таковой, и подчинение интересам Англии, Франции и САСШ. А у тех одной из целей Первой мировой войны, наряду с военным разгромом Германии, было всемерное ослабление или даже уничтожение России. Достоверно известно, что, когда в Британии стало известно о падении Самодержавия в России, британский премьер Ллойд-Джорж сказал: «Одна из целей этой войны достигнута». А когда Временное Правительство предложило выслать семью экс-императора России Николая Второго в Англию, британское правительство ответило: «Это невозможно, узнав об этом, наш народ возмутится.» Вот такие, господа Романовы, у вас будут союзники. Этого мало? Еще вопросы есть?

– Да уж, Михаил Васильевич… – Александр Михайлович присел на край стола и достал из кармана, портсигар, – Курите?

– Да, – я вытащил свою «Парламент» из запасов, взятых на поход. – А давайте махнем – ну, в смысле, поменяемся куревом – не глядя, как говорил один хороший человек…

Взял я его папиросу, в ответ отдал свою сигарету. Щелкнул зажигалкой – сначала ему, потом себе. Таков нормальный мужской ритуал совместного прикуривания. Сделали по паре затяжек, помолчали. Потом Александр Михайлович меня и спрашивает:

– Михаил Васильевич, разве из всего этого есть выход, даже что-то и не верится?

– Даже если вас съели, Александр Михайлович, у вас есть как минимум два выхода, – ответил я ему немудреной шуткой наших времен. – Давайте докурим и посмотрим, как с этим справлялись ваши приемники, подобравшие руины страны после Гражданской войны.