Пусть ярость благородная

– Ваши Императорские Высочества, представьте себе гигантский Порт-Артур, вытянутый в нитку вдоль границы от Балтики до Черного моря с гарнизоном в пять миллионов солдат. И такое же внезапное и вероломное нападение без объявления войны, как и ночью 26 января сего года. Только сила нападения была увеличена тысячекратно…

Я запустил нарезку из кадров «Брестской крепости» и еще нескольких фильмов о войне. В ролик на сорок пять минут была кратко включена вся война. Туда попало все – и Бабий Яр, и Хатынь, и разгром немцев под Москвой и Сталинградом, и американский Перл-Харбор на далеких Гавайях, как реинкарнация Порт-Артура. Пусть знают, что этих только могила исправит – так что Перл-Харбор в той истории в этой еще выйдет Японской Империи боком. Вот и блокада Ленинграда… Да, кстати, маршал Маннергейм, ныне подполковник, сейчас служит в кавалергадском полку гвардии. Судя по тому, как переглянулись Михаил и Александр Михайлович, любезному Карлу Густаву будут заданы вопросы, на которые он затруднится ответить.

Надо было видеть, как менялось выражение их лиц, когда фронт двинулся в обратную сторону, сначала медленно, после упорнейших сражений под Сталинградом и Курском, потом все быстрее и быстрее покатился назад – туда откуда он и пришел. Операция «Багратион» летом сорок четвертого, а потом Висло-Одерская операция в январе сорок пятого наглядно показывали, как НАДО воевать. На экране танк Т-34, тараном сносящий ворота в Освенцим. Люди-скелеты и жирный дым из крематория, надпись «Труд делает свободным», тоже никому из присутствующих переводить не надо. Все – промелькнула дата девятого мая сорок пятого года, потом ядерные грибы над Хиросимой и Нагасаки. А потом армия-победительница Третьего Рейха с ходу сносит в небытие хваленую Квантунскую армию. И краткий обзор победившей страны. Руины городов и заводов, сожженные деревни и села, бабы, пашущие на коровах. Особенно впечатляли кадры, снятые с пролетающего над Минском, Киевом или Сталинградом кукурузника У-2. Их высочества к полетам на птичьей высоте непривычны, а потому воспринимают это особенно остро. И сытое рыгание политиков из страны, на которую не упала ни одна бомба: «Россия будет восстанавливаться пятьдесят лет», ну и про атомную монополию, которая у них тоже на примерно такой же срок. И страна, покрытая стройками, города, фактически отстроенные заново на пепелище. Речь Черчилля в Фултоне, Берлинский кризис и начало холодной войны. И ядерный гриб в сорок девятом над Семипалатинским полигоном. Вот вам, бабушка, и пятьдесят лет атомной монополии… Война в Корее. С момента окончания предыдущей войны прошло всего пять лет, а недавние союзники уже стреляют друг в друга, правда, пока это касается только летчиков. Но уже готов воплотиться план «Дропшот». Все, стоп – пятое марта пятьдесят третьего года. Советская Империя на вершине своего могущества. Фактически готова ракета Р-7 и всего через полтора года будет первый спутник и возможность доставить спецбоеприпас в любую точку земного шара. Уже встал на крыло межконтинентальный бомбардировщик Ту-95, способный долететь до Америки без дозаправки. А его гражданский собрат, Ту-114, делает это без дозаправки даже туда-обратно. Нас начинают бояться – а значит, и уважать. И вот тут умирает человек, который знал, как это надо делать…

Я посмотрел на часы – со всеми паузами, всеми вопросами и ответами наш саммит продолжался уже четыре с половиной часа. Многовато, надо бы перерыв сделать, мозги остудить, а то придется кормить господ Романовых Пенталгином с Цитрамоном.

Тут меня будто услышал Мартынов, подходит и тихонько на ухо говорит:

– Михаил Васильевич, там, в вагоне-ресторане, все готово, повар Наместника расстарался, когда узнал, кого кормить будут. Бабу-немку, горничную принцессы и слугу Александра Михайловича согласно статусу разместил в гостинице при станции. Гусарам и кирасирам наварили каши, порожняк под литер Б из Читы придет часа через четыре. Наехал на начальника станции, выбыл старых шпал и кучу всякого деревянного горбыля – ночь, знаете, совсем не тропическая, сейчас развели костры, греются.

– Хорошо, Евгений Петрович, – шепнул я ему в ответ, – благодарность вам преогромная за усердие. А сейчас за ужином присмотритесь к господам Романовым, сможет ли кто их них стать товарищем? – и уже в полный голос: – Ваши Императорские Высочества и господа офицеры! Лейтенант Мартынов Евгений Петрович сообщает, что в вагоне-ресторане все готово для ужина, ждут только нас. Дорожный шеф-повар его высокопревосходительства Наместника Дальнего востока выражает вам свое уважение и желает приятного аппетита. Если будет таково ваше желание, то давайте сделаем перерыв на ужин…

Александр Михайлович посмотрел по сторонам.

– Ольга, Мишкин, ну как, возражения есть? Нет? Тогда мы принимаем ваше предложение, ну а после продолжим нашу занимательную беседу.

На выходе из салон-вагона меня взяла под руку Великая Княгиня Ольга.