Пусть простить меня невозможно

— Дадада. Так вот жена в этом номере поселилась около недели назад. Ее он вроде бросил. Вот и не спит по ночам… Такого мужика упустила. Я представляю, что он творил в постели. Ты видела его вживую? Он же охрененный красавчик. Теперь трахает ту Снежану. Ну… не сравнить, конечно. Та прям шикарная. На Шерон Стоун похожа. А эта… ну такое. Выглядит хорошо, но так себе.

— Да ладно. Она симпатичная. Неправда. Просто свалились вот такие вот проблемы…

— О, да. Свалились. Он же и детей при себе оставил, как я понимаю.

— Кстати, слышала, что эта жена его из-за него мужа бросила и ушла к этому, помоложе. О, какая она карма. Бог наказал за предательство. Она своего предала, а этот ее.

— Не суди. Кто мы такие, чтобы вот так говорить?

— Вы закончили?

Обе от испуга и неожиданности аж вскрикнули, резко обернулись ко мне, открыв рты.

— Ддда. Закончили. Пошли…

Вторая горничная, та, что больше всех сплетничала, уставилась на меня с нескрываемым любопытством.

— Пошли, я сказала, — шикнула на нее другая, и они укатили тачку за дверь, стараясь не оглядываться на меня.

Захлопнула за ними дверь, прислонилась к ней лбом, зажмурив глаза. Мне не хотелось верить в то, что я услыхала. Они не могли говорить обо мне и о Руслане. Это о ком-то другом. Но меня уже морозило, и зуб на зуб не попадал, как будто я стою в ледяной пустыне совершенно голая. А потом моя кожа начинает слазить струпьями, обнажая мясо, сухожилия и кости. Я стою в луже собственной крови и безмолвно ору от боли.

Вот она, смерть. Такая болезненная, такая черная, страшная и равнодушная. Оказывается, она жила в нем, смотрела на меня его глазами и прикасалась ко мне его руками, говорила, лгала его голосом. Вспышкой в голове понимание, что меня больше нет. Зачеркнутая, ненужная, жалкая, беспомощная, вышвырнутая на обочину, как использованный, старый хлам.

Вот они — бесконечные дни, тянущиеся вереницей, одинаковые и похожие друг на друга. Дни агонии. Когда нужно время, чтобы оправиться от удара, встать с колен, собрать себя из осколков и сделать то, что должна. Уже не ради нас с Русланом, а ради своих детей.

И с мазохистским отчаянным упрямством листать страницы интернета, смотреть на его фото, на публикации о чудесном возвращении самого Руслана Царева в столицу. Триумфальное возвращение и открытие крупной компании по перевозкам, его партнер — сам господин Зарецкий. И на открытии мой муж… не один, а с НЕЙ. С белокурой, коротко стриженной немолодой, но шикарной женщиной. Чем-то действительно похожей на известную голливудскую звезду. С такими же длинными ногами от ушей, полной грудью, ровной белоснежной спиной, виднеющейся в откровенном блестящем платье, и улыбкой, способной свести с ума даже дьявола. Он придерживает ее чуть пониже спины и улыбается в камеры. Он счастлив… да, он счастлив без меня.

"Как скоро будет свадьба между этой горячей и сногсшибательной парой?"

"Царева и Снежану видели страстно целующимися в туалете рыбного ресторана"

"Влюбленная парочка припарковала автомобиль возле детской площадки в центре города, и из кабины лексуса доносились характерные звуки. Мажорам все можно? У Царева у самого есть дети"

"Пьяного Царева видели в стриптиз баре вместе с подружкой. Она танцевала для него танец вип. Скандальная парочка продолжает шокировать публику"

Швырнула сотовый и закрыла лицо руками, завыла в очередной раз побитой собакой, завыла так, что самой стало страшно.

Мое тело превратилось в разваливающиеся угли, а душа корчится в самых невыносимых адских муках, и они никогда не закончатся, никогда не прекратятся. Это пытка, это страдания, помноженные на бесконечность. Как же я хочу, чтоб эта боль прекратилась, как же я хочу ее унять и перестать думать, перестать болеть им.

Возможно… все ведь было правильно, и мне стоило уйти, чтобы понять — Руслан никогда не любил меня. Я должна восстать из пепла, забрать документы у Зарецкого и вернуть себе детей.

Заставить свой полутруп ожить, встать на ноги и придумать способ вновь получить право видеть своих малышей.

"Я люблю тебя, Оксана"

"Мы всегда будем вместе"

"Если все еще ждешь… жди, пожалуйста. Я скоро. Сил нет — домой хочу. К тебе, Оксана. Ты только жди"

"Ксана моя"

И наша встреча после разлуки… после ожидания годами и рождения нашего сыночка.

"- Куда мне теперь пластырь наклеить? — сама свой голос не узнала, продолжая трогать его лицо до изнеможения, до какой-то лихорадочной потребности касаться и касаться, а он вдруг улыбнулся и руку мою перехватил, положил к себе на грудь. От его улыбки мне захотелось разрыдаться.

— Наклей сюда… сможешь? — у самого голос сорвался.

Кивнула и медленно голову ему на грудь склонила, а под щекой сердце бьется слишком громко, заглушая шум собственной, особой музыкой.

Чувствую, как волосы перебирает и запах вдыхает, целует пряди. Прижалась к нему сильнее и глаза закрыла.

— Не умею без тебя, — снова голос свой не узнаю… да это и не важно.

— Не умеешь.

— Не могу.

— Знаю. Не можешь.

— Почему? — спросила то ли у него, то ли у себя.

— Не знаю. Два года у себя спрашивал — почему? Но так и не понял.