Пусть тайга ко мне привыкнет

— Молодец, дочка! — поцеловала её мама.

— Кстати, папочка, — вспомнила Витька, — почему меня все обзывают «королевной»?

— Наверное, называют, а не обзывают?

— Всё равно не хочу! — надула губы Витька. — Матвейка говорит, «принцесса на горошине», а эти — Галя, Эдик — «королевной» дразнятся... Я — хорошая девочка, вот!

— Может, ты и хорошая девочка, но хвастаться этим не следует, — сказала Людмила Петровна. — А королевной тебя величают потому, что твой папа — король.

Глаза у Витьки стали круглыми. Король?! Папа Турабов?! А... где же корона? И царство... то есть королевство?

— Слышала песню «Мы — короли, мы — нефтяные короли...»? Так вот, это про нас и про таких, как мы. А королевство наше самое богатое в мире.

— Самое-самое?

— Самое-самое. У нас всё есть: и топливо, и еда, и одежда, и лекарства, и игрушки...

— То есть, как?

— Ты сюда на вертолёте добралась?

Витька кивнула: ну, да.

— А раньше — на теплоходе плыла?

Витька снова кивнула.

— А ещё раньше — на самолёте летела? И на автобусе ехала?

— И вовсе не на автобусе, а на дядиарифчиковой «Ладе», — Витька была довольна, что может возразить, а то голова устала всё время кивать.

— Это неважно. Вы с мамой не доехали бы так быстро до своего короля, если бы у него не было такого королевства. Потому что бензин, и керосин, и мазут, которыми питаются моторы всех этих машин, делают из нефти.

— Правда?

— А твой беленький бантик из чего, думаешь?

Витька хмыкнула: кто ж этого не знает? Из синтетики, конечно.

— Из нефти!

Она была поражена: белый бантик — из чёрной нефти? Да папа просто шутит!

— А мамина шубка? Которая пушистая, тоже скажешь, из нефти?

— Точно.

— А кукла Лена, которую мыть можно и волосики заплетать — тоже? А мячик? А моя пластмассовая посуда? А ранец?

Теперь беспрестанно кивал папа Сергей Турабов, но делал он это с удовольствием.

— Что же это получается? Всё на свете — из нефти? Но сколько же тогда её надо? Целый вагон или поезд?

— Гораздо больше, — серьёзно сказал Сергей Рашидович.

— А хватит? — забеспокоилась Витька.

— Хватит, — успокоил он дочь. — Только найти её трудно.

— Почему?

— Потому что прячется она, понимаешь?

— Хитрая! А ты её, значит, ищешь?

— Разведываю.

— Как разведчик?

— Как нефтеразведчик.

Интересно! Папа — король-разведчик, выходит, она — королевна-разведчица! Пожалуй, не стоит обижаться, если её в другой раз так назовут...

О ЧЁМ ГОВОРИЛИ КОРОЛЬ С КОРОЛЕВНОЙ НА ЭКСКУРСИИ ПО БУРОВОЙ

К вышке они отправились вдвоём: Людмила Петровна с ними не пошла, ей было необходимо навестить больного Данилу Михайлова, который сломал ногу, а она её «отремонтировала».

Оказывается, когда говорят «буровая», то имеют в виду не только вышку, но и жилые вагончики, и столовую, и местную электростанцию, и площадку, где садится вертолёт, и многое другое, что необходимо нефтеразведчикам.

Витька и раньше видела буровые вышки — дома, на Каспии. Но издали, а так близко — ни разу. Пока маленькая была, папа не брал, а потом он уехал в Сибирь.

— А зачем вышка такая верхотурная? — спросила она, задирая голову.

— Чтобы свечам было где помещаться.

— Каким ещё свечам? — удивилась Витька. Сергей Рашидович рассмеялся:

— Трубы так называются, Витёк. Видишь, внутри вышки стоят?

Витька пригляделась, даже руку «козырьком» сделала: верно, стоят в ряд по бокам.

— Ну и что?

— Берём одну, приделываем к ней турбобур и бурим скважину,— начал объяснять Витьке папа, но та перебила:

— Папочка, ты не «бур-буркай», а говори нормальными словами. А то я ни-че-го не понимаю!

Последние слова Витька произнесла совсем как Людмила Петровна, и Сергей Рашидович, снова рассмеявшись, потрепал её по чёрным кудрям:

— Хорошо, постараюсь «нормальными». Ты знаешь, что такое «сверло»?

— Конечно. Которым дядя Ариф дырки в стенке делал, а бабушка Фатья ругалась. На дядю Арифа, я имею в виду, за то, что шумел.

— Вот. А турбобур — особенное сверло, чтобы в земле делать «дырки» — скважины, по-другому.

— Зачем дырки?

— Чтобы до нефти добраться. Она глубоко прячется. Километра два-три приходится бурить.

— Ничего себе, — удивилась Витька. — А дальше?

— Бур землю сверлит, а труба с ним спускается. Кончится одна, другую привинчиваем, а к ней третью, четвёртую... — целая колонна получается.

— Подожди, подожди, — снова перебила Витька. — А этот... турбобур, сам, что ли, крутится под землёй?

— Сам. — Сергей Рашидович объяснил, что по трубе сверху подаётся специальная смесь — глинистый раствор, она и вращает турбобур, как вода колесо в детской игрушке. А раствор этот — «на все руки мастер»: он ещё и лишнюю землю наверх выносит, и стенки скважины укрепляет, чтобы не обвалились!

— Так и сверлим, пока до нефти не доберёмся, — закончил папа.

— А когда доберётесь, нефть выливаться начнёт?

— Если ей разрешить. Такой фонтанище рванёт — выше буровой!

— Выше буровой? — засомневалась Витька.

— Точно. Только мы её, голубушку, там и оставим. Закроем выход.

— Зачем же тогда открывать? — удивилась Витька.