Пусть вспыхнет пламя

Охранники оказались сговорчивыми, откинули оружие и сделали всё, что им приказали. Колонна двинулась дальше, ведомая Нероном, который держал оружие наготове. Коридор, ведущий в кабинет директора, был устлан красным бархатным ковром. На стенах виднелись позолоченные жирандоли, а потолок был украшен лепниной. Убранство было довольно странным для места вроде атомной станции. В двустворчатую дверь из красной вишни вошли без стука, оказавшись в приёмной. За массивным столом сидела референт – совсем молодая особа лет двадцати, в огромных круглых очках, белой полупрозрачной блузке и строгой чёрной юбке. Она подскочила с места, в глазах застыл испуг. В приёмной также царила атмосфера роскоши – шкафы, заполненные коллекционными изданиями книг, редкая мебель ручной работы, дорогие картины и люстры.

– Мы тебе не навредим, сядь, – скомандовал Адриан. Дрожащая помощница послушно исполнила приказ, наблюдая, как в приёмную вваливаются один за другим люди.

Нерон с ноги выбил дверь в кабинет директора. Одна створка слетела с петель, прокатившись по шикарному ковру прямо к столу. Нерон вбежал первым, целясь в человека, который за ним сидел. Следом ворвался Герхард, затем – Адриан, последними вошли Траян и Райан. Панорамные окна в кабинете были затянуты белизной дыма, который производила станция. Где-то внизу просыпался город Двадцать Четыре.

– Руки поднять! – выкрикнул Нерон. Директор повиновался. Он встал из-за стола и поднял вверх обе руки.

Адриан замер. Траян и Нерон в недоумении переглянулись. Перед ними стоял сам господин Женевьер. В синем костюме в полоску, с чёрными блестящими волосами, острым носом, вытянутым лицом и пронзительным едким взглядом. Он слегка улыбнулся, глядя на оцепенение, в которое впали трое из пяти ворвавшихся в его кабинет.

– Что это значит? – Нерон кинулся к Герхарду. – Это – господин Женевьер.

– Директор, – подтвердил Герхард кивком. – Директор Вильгельм.

– Позвольте внести ясность, – проговорил господин Женевьер уверенно и громко. – Вы оба правы, Женевьер – это моё имя, как и Вильгельм, как и много других имён, которые я ношу.

– Как это может быть? – не выдержав, воскликнул Адриан.

– Эксперимент, – пожал плечами Женевьер. – Здесь я куратор своего проекта под названием «Город Двадцать Четыре», директор Вильгельм. В Первом же городе я член Совета Правления и основатель корпорации «Экс Кэпитал», господин Женевьер. И таких проектов у меня множество. Двадцать один, если быть точным.

– Зачем такому человеку, как вы, делать подобное? – недоумевая, спросил Нерон. – У вас ведь есть всё.

– Жизнь становится скучной, когда добиваешься предела, – улыбнулся господин Женевьер. – Я – игрок, вот и играю. Мне девяносто семь лет, ещё три года – и я разменяю сотню. Я жил, когда эта территория называлась США, здесь был президент, конгресс с партиями и конституция. Я видел иной мир, я видел всё, что было до того, как люди изобрели Машину и создали ТАР.

– Как такое возможно? – выпалил Райан, который остолбенел наравне с прочими.

– Наши разработки в области фармацевтики, – ответил директор. – Уже двадцать лет мы тестируем препараты, сдерживающие старение организма, повышающие регенерацию и иммунитет. А ещё через десять мы сумеем вывести их на рынок.

– И проводите опыты на людях, – со злобой проговорил Адриан.

– Конечно, – без тени застенчивости кивнул Женевьер в ответ. – Проводим опыты на людях и ради людей. Наше изобретение откроет дверь в вечность для тех, кто готов к этому. Это – настоящий эликсир молодости, «Ламмер-вайн», то, о чём человечество говорило долгие века лишь в сказках. А теперь – это реальность. Большинство из тех, на ком мы ставили опыты, выжили, и теперь процессы старения для них замедлены. Остальные же… Им повезло меньше, но такова цена любого великого открытия. Ваш Октавиан, кстати, с большим удовольствием принял нашу концепцию и стал одним из тех, кто подвергся испытаниям. Разве считается грехом желание продлить себе жизнь?

– Я успел заскочить к нему в городе мусорщиков, – вставил Нерон. – Ваши препараты не помогли. Он и так был сильно ранен после встречи с Адрианом. Я же облегчил его страдания. От смерти нет лекарства, как и от предательства.

– Что ж, на войне погибают, – развёл руками господин Женевьер.

– Однако встретить вас здесь – большая удача, – продолжил Нерон. – Более ценного заложника мы и представить не могли.

– За что вы сражаетесь? – нахмурив брови, спросил Женевьер, причём обратился он к Адриану. – За что так слепо бьётесь?

– За свободу, – ответил Адриан. – За справедливость. И за то, чтобы такие, как вы, не могли сидеть наверху и диктовать правила жизни всем остальным.

Женевьер покачал головой. Он всё ещё держал руки на виду.