Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

— Да, потому ты и бессилен.

— Ха-ха! Ваще не так! Если я не меняюсь, то могу положиться на себя следующего — я же буду такой же! И каждый раз, когда Хосии попросит у меня помощи, я поверю и помогу. Чего тут вдуплять?! Я не кину Хосии ни в одном из миров! Уясни, Отонаси, — Харуаки ткнул в ее сторону пальцем, — если нарвешься на Кадзуки Хосино, то нарвешься и на меня, бессмертного!

На самом деле он совсем не казался уверенным: в его словах читалась неестественность, руки дрожали — было видно, как он напуган. Да и на вечно беззаботного Харуаки это совсем не походило: такие речи совсем не в его стиле.

Но от слов друга на душе потеплело.

Харуаки нисколько не сомневался в своем решении, не преувеличивал. Он говорил так, словно подобное само собой разумеется.

Отонаси не сразу нашлась с ответом: конечно, неуверенная поза Харуаки ее не смутила, но и возражать она не стала. Правда, давящая тишина тянулась недолго, спустя несколько секунд Отонаси ответила:

— Не делай из меня злодейку. Ты застрял здесь по воле Хосино. — Каждое ее слово резало Харуаки не хуже ножа, но…

— И без тебя разберусь, кто мне друг, а кто враг, — гнул свое Харуаки. Ему было страшно, однако он смотрел Отонаси прямо в глаза.

Да уж, ситуация не из легких. Все-таки против него Отонаси. К тому же то, что Харуаки объявил ее врагом, новенькую ничуть не заботило, а вот его — очень даже. Ведь раз за разом он будет пытаться сблизиться с Отонаси, а в ответ получать от ворот поворот и не понимать почему. Каждое второе марта. Харуаки будет страдать вечно.

Сама Отонаси вряд ли что-то чувствует — нападки Харуаки ее, кажется, никак не задели, поэтому…

— Мне все равно, — выдала она и отвернулась. — Что бы вы ни придумали, все бессмысленно.

А потом просто ушла.

Наверное, ее последние слова могли показаться ответом проигравшего, но только не мне. Отонаси действительно не считала, что уступила Харуаки, — скорее всего, ей и правда было на все плевать.

Она вообще ничего к нам не чувствовала: мы не вызывали у нее ни злобы, ни презрения, ни, уж конечно, страха. Но почему?..

Хотя нет, знаю. Может, мне просто показалось, может, я не так понял и ошибаюсь, но все-таки на секунду, всего на секунду… в ее глазах промелькнула печаль.

— Эй… Хосии… — позвал Харуаки, который до сих пор пялился на двери, через которые вышла Отонаси. — Думаешь, она меня грохнет?..

«Нет, этому не бывать!» — хотел ответить я, но вдруг понял, что, скорее всего, все так и будет, поэтому… промолчал.

Две тысячи шестьсот вторым утром третьего марта, как и всегда, полил дождь. В этот раз, чтобы не попасться Отонаси, я вышел из дома пораньше и обошел перекресток, где должна была случиться авария. А может, дело и не в Отонаси — просто не хотелось снова видеть весь этот ужас.

В классе уже сидел Дайя — стоило войти, как он решительно направился ко мне.

— Что такое, Дайя?

Он почему-то ответил мне долгим взглядом. Обычно у него здорово получалось скрывать чувства, но не в этот раз.

— Ну… о том рассказе… — начал Дайя делано безразличным тоном.

Захотел вдруг поговорить о рассказе? Или, другими словами, о том, что — как мне кажется — теперь творится вокруг…

— В общем, я тут подумал, и у меня возник вопрос: почему главный герой теряет память, а новенькая — нет?

Я не знал, что и ответить, и в принципе не понимал, к чему он клонит.

— Герой ведь сам создал «Комнату удаления», но даже он все забывает, а у новенькой, выходит, есть какая-то особая сила, которая помогает помнить. Очень удобно, да? Поэтому герой должен уметь вспоминать так же, как это делает новенькая.

— Да, наверное… — согласился я, не особо вслушиваясь в слова старосты.

Может, я пропускал его догадки мимо ушей из-за того, что Дайя говорил как будто о сюжете рассказа и было непонятно, к чему все это.

— Герой вспомнил прошлые разы, потому что увидел тело погибшего, так?

— Думаю, да…

— А человек погиб в аварии, верно? И новенькая точно о ней знала, прошло ведь две тысячи шестьсот повторов. Более того, она могла подстроить аварию, и наверняка у нее были на то причины. Ты еще вчера сказал, что друга главного героя именно убили.

Я кивнул.

— Но здесь вот какая проблема…

— То есть? Разве что-то не так?

— Нет, не то чтобы… Аварией можно запугать героя, если он запомнит событие, но запугивание потеряет всякий смысл, если герой каждый раз будет все забывать.

— Не совсем понимаю, что ты хочешь сказать…

— Цель новенькой — отобрать у героя шкатулку, да?

— Да.

— Поставь себя на ее место: ты наконец обнаружил владельца шкатулки, но вместо того, чтобы вести себя скрытно, выдаешь герою все, что сам знаешь. А теперь скажи, у кого проще забрать шкатулку: у осторожного противника или все-таки у того, кто ничего знать не знает? Конечно же у второго. И тем не менее новенькая вроде как объясняет герою происходящее. Почему, как думаешь?

— Ну… потому, что он все равно забудет?

— Именно. Она решила, что ситуация не изменится, даже если герой все узнает, и рассказала, чтобы развлечься. По собственной глупости.

— И все-таки подстроила аварию? Если не для того, чтобы запугать меня, то зачем еще?