Пустая шкатулка и нулевая Мария. Книга 1

— Скажи спасибо, что вообще ответил на твою жалкую угрозу. Неизвестно, использует ли Кадзуки Хосино твою шкатулку. А если все-таки использует, то даже говорить не буду, как мало у вас шансов на то, что я после этого исчезну. Мне совсем не обязательно идти с тобой на мировую, видишь? Это лишь из уважения к Кадзуки, который нашел меня.

— На мировую? Ты же просто отдашь нам ржавую клетку, в которой держал нас. К тому же потом ты можешь понастроить еще клеток. Эта ведь тебе уже надоела и ты хотел новую, так?

— Догадками своими делись с кем-нибудь другим.

— Хм. Кадзуки, и тебя это устраивает?.. — обратилась ко мне Мария.

Я кивнул. Если мы сможем справиться с «комнатой», то этого достаточно.

— Хочешь совет, Кадзуки Хосино? — заговорил О. — Ты из тех, кто не хочет перемен, но многие пользуются шкатулками как раз потому, что жаждут изменений. Одни хотят что-то получить, другие — от чего-то избавиться, третьи — кем-то стать. И они пытаются воплотить эти желания. Поэтому с владельцами тебе не ужиться.

Я не понял, к чему это он, и нахмурился.

— Кадзуки Хосино, тебе не кажется, что ты отличаешься от остальных? — спросил он.

— Я… обычный.

Получив мой ответ, О улыбнулся.

— Вот как? Боюсь тебя огорчить, но все-таки ты другой. Хотя, если тебя это пугает, можешь быть спокоен: долго ты таким не останешься. Таких людей или выталкивают из общества, или они меняются под его гнетом и становятся обычными. Не волнуйся, ты точно из последних, — не прекращая улыбаться, продолжал О. — Поэтому… ты и правда несчастен, — радостно заключил он. — Теперь ты, увы, знаешь, что правила легко нарушить. Каждый раз, когда у тебя случится какая-то беда, ты будешь жалеть: «А вот была бы у меня шкатулка…» И сколько головой ни мотай, шкатулки останутся у тебя в памяти. Да-да, те самые вещицы, исполняющие желания. Шкатулки, которые помогли бы тебе нарушить правила. Шкатулки, о которых ты будешь помнить всегда. И поверь, в жизни обязательно наступит день, когда ты ей воспользуешься. Если она окажется у тебя в руках.

За все время, что он говорил, его улыбка ничуть не изменилась.

Ага, вот оно что…

Я отдал О шкатулку, но в этом не было никакого толку, потому что он давно проклял меня.

— Когда тебе понадобится шкатулка, ты, наверное, уже станешь обычным и вот тогда наверняка не справишься с ней. Но такое едва ли будет интересно, так что порой я буду вмешиваться в твою жизнь и жизни тех, кто рядом. Да-да, чтобы ты заинтересовался шкатулками.

Но что мне сделать, чтобы снять это проклятие?

Наверное, уже ничего…

Я… нет, мы стали бессильны в ту минуту, когда впервые встретили О.

— Конечно, если ты станешь обычным, я все равно дам тебе шкатулку, когда она понадобится, — уж поверь мне. Я бы еще хотел послушать твой звук.

— Звук?..

— Да, мне нравятся все звуки, которые вы, люди, издаете, но только один из них — мой любимый. Как бы я хотел его послушать!.. Если можно. Мм? Что за звук, спрашиваешь? Ах, да ничего особенного, думаю, ты уже знаешь… — улыбнулся он.

— Это скрежет ваших сердец.

С этими словами О, прятавшийся в теле Харуаки Усуя, исчез.

Там, где он стоял, появилась маленькая шкатулка и тут же рухнула вниз. Я потянулся к ней, и она вдруг сама по себе начала расти.

А все вокруг — с грохотом схлопываться, складываться. Я видел стены этого мира, которые рушились; с оглушительными хлопками рассыпались в пыль белые декорации. Ко мне липла какая-то сладость и исчезала, оставляя после себя противное сырое послевкусие. Я потерял равновесие, и все вокруг с безумной скоростью закрутилось. Удар, удар, еще удар… Кто-то будто разлетался на куски под этими ударами. Нас окружало отчаяние, бессильное отчаяние.

Подделка вокруг исчезла, и мы оказались в темной запертой комнате — такой маленькой, что я бы тут и полдня не вынес.

Наверное это все… внутри шкатулки.

И в этой темнице сидела девушка — она прижала колени к себе и опустила на них голову.

Девушка, в которую я когда-то влюбился.

— Моги… — позвал я, и она медленно повернула ко мне голову.

— Ох…

В ее мертвых глазах еще теплился огонек.

— Не верю! Все не может быть так хорошо… Не может!

По ее щекам потекли слезы.

Я снова ощутил страшную тревогу, но сразу понял почему.

— Ты правда пришел спасти меня…

Вот оно что…

Теперь она снова могла плакать.

— Прости, Моги, я собираюсь уничтожить «Комнату».

— Понимаю… — кивнула она, не переставая плакать.

— И ты погибнешь в аварии…

— Д-да… — Моги вытерла слезы. — Разбей шкатулку. И пусть меня не станет. Но только подожди чуть-чуть. Я… хочу сказать тебе кое-что.

После этих слов Моги стала рыться в своей сумке. А когда нашла нужное, спрятала за спиной — я не увидел, что именно.

Мария нахмурилась:

— Моги… Не надо… опять…

Моги не ответила и только подошла ко мне, так и держа руки за спиной.

— Стой, Моги!.. Все уже…

— Мария, все хорошо, — уверил я.

Я не видел, что Моги держит. Да мне и не надо было. Я и так знал.

Мария засомневалась и шагнула за спину Моги, но когда увидела, что та сжимает в руках, лишь горько усмехнулась.

— Кадзу, как думаешь, есть чувства, которые не меняются? — спросила Моги.