Пусти к себе свет (ЛП)

– Тебе надо с кем-нибудь переспать, – сообщил ему Сэм. – Может тогда ты перестанешь говорить о батонах, огурчиках и пирожках.

– Ребят, у вас есть пиво?

 

Глава 74

Все псы попадают в рай

– У Шарлы теперь все хорошо? – спросил Ишмаэль.

Примостившись на краю ванны, я мыл ему голову, пока он сидел в окружении гор мыльной пены. Мы с Сэмом обнаружили, что Ишмаэль моется более тщательно, когда с ним кто-то есть, и потому стали сидеть с ним в ванной по очереди.

– Да, – сказал я и сам удивился тому, насколько легко мне далась эта ложь. – Она была хорошей собакой и попала в рай, к другим хорошим собакам, и теперь у нее все замечательно.

– Она была моим другом, – тихо проговорил он.

– Я знаю, хороший мой. Она была и моим другом тоже. И она очень сильно любила тебя.

– Я тоже ее любил, – сказал он. – Она не обижала меня.

– Она была доброй душой.

Пока я ополаскивал ему волосы, он молчал.

Капитан Америка наблюдал за нами, стоя в углу на бортике ванны. Чаще всего они с Ишмаэлем «плавали» во время купания. Сегодня он в одиночестве стоял в стороне.

– Капитан Америка тоже твой друг, – сказал я.

Ишмаэль взял его в руки и, нахмурившись, уставился на разрисованную красным и синим фигурку.

– Куда она делась?

– Кто? – спросил я.

– Шарла.

– Ее больше нет.

– Но куда она делась?

– На небеса.

– Она исчезла?

– Вроде того.

– Значит, мы больше никогда ее не увидим?

– Да. Никогда.

– Как маму?

– Нет. Не как твою маму. Когда твоей маме станет получше, мы пойдем ее повидать.

– Значит, мама не умерла?

– Нет. Почему ты так говоришь?

– Потому что ее больше нет. Я думал, она умерла.

– Нет, моей хороший. Твоей маме сейчас помогают поправиться. Когда-нибудь скоро мы сходим проведать ее. Хорошо?

Он пожал плечом.

Глава 75

Я не пойду

– Ты пойдешь туда? – спросил Сэм.

Была пятница, дело шло к вечеру, и я стоял за кассой номер два во «Всегда экономь», а Ишмаэль складывал покупки клиентов. Он относился к своим «обязанностям» очень серьезно, и ему, кажется, доставляло удовольствие аккуратно размещать продукты в тонких полиэтиленовых пакетах. До шести вечера оставалось всего ничего. Как и до собрания приходского совета в церкви Святого Спаса.

– Нет, – сказал я.

– Хен, ты должен пойти.

Я ответил, что передумывать не собираюсь.

– Но почему? – спросил Сэм.

– Что бы я им ни сказал, они все равно поступят по-своему.

– Ты должен себя защитить.

– И сказать что? Хочешь, чтобы я встал перед прихожанами моей церкви и поклялся, что, нет, я не имею привычки прятаться по кустам возле детских площадок и приманивать маленьких детей леденцами? Прости, но я пас.

– Если ты не постоишь за себя, то позволишь заправлять шоу им.

– Сэм, они уже заправляют шоу. И сделают все, что им вздумается. Мне и так неприятно. Я не собираюсь выставлять себя дураком, чтобы все стало еще хуже, чем есть.

– Мне бы хотелось, чтобы ты научился стоять за себя.

– Я не такой, как ты, Сэм.

– Господи, вот уж точно.

Пока мы стояли и вели эту беседу, к моей кассе, толкая тележку, подошла очень беременная мисс Вики и ее дочь Грейси Линн.

– Мама, а можно мне…

– Грейси Линн, я сказала – нет, – рявкнула мисс Вики, пока Сэм шел, чтобы помочь ей выгрузить покупки на ленту.

– Как вы, мисс Вики? – спросил он.

– Жду не дождусь, когда же этот ребенок вылезет, наконец, из моей матки, вот как, Сэм Рейкстро, – измученным голосом сказала она. – Иначе я скоро помру. И у меня есть новость для Бобби Джо – эти его трубочки будут перевязаны. Я больше не собираюсь проходить через это дерьмо.

– Вам ведь осталось совсем чуть-чуть, да? – спросил я, проводя через сканер дюжину баночек с детским питанием, пачку детских салфеток и упаковку подгузников.

– Мальчики, дайте-ка я скажу вам одну вещь. Поблагодарите Господа Бога за то, что у вас нет женских органов. Если б вам довелось походить с чем-то, размером с индейку, внутри, то, я думаю, вы стали бы больше нас уважать.

– Тут, полагаю, вы правы, – с улыбкой ответил Сэм.

– А где ваш сынишка? – спросил я.

– Дома с отцом. Если его папочка полагает, будто с детьми буду сидеть одна я, то его папочке предстоит узнать много нового. Жить с этим мужчиной, словно зубы выдергивать. Он все: «Мы беременны! Мы беременны!» Но это не у него же… Грейси Линн, отойди от сладостей. Я же сказала – нет. Сколько раз тебе повторять? …это не у него же индейка в утробе. «Давай заведем еще одного малыша», – сказал он. – «Это будет так здорово. Грейси Линн нужна маленькая сестричка». Так и наорала бы на него. Господи, когда уже наконец придумают способ выращивать детей в треклятых пробирках.

Сэм усмехнулся.

– Сэм Рейкстро, ты считаешь, это смешно? – с вызовом спросила она.

– Я чувствую вашу боль, – сказал он.

– Да ну? Спустя девять месяцев этого ада мне предстоит ехать в больницу, где мне в вагину будут заглядывать все врачи и медсестры в радиусе пятидесяти миль. В ту самую больницу, где, к вашему сведению, меня брили дважды прежде, чем Грейси Линн родилась, потому что ей потребовалось черт знает сколько времени, чтобы появиться на свет.

Грейси Линн, сжав в руке пакетик конфет M&M’s, подняла на мать умоляющие глаза.