Пусти к себе свет (ЛП)

Я пошел в гостиную и схватил телефон.

Там было сообщение от Анны: Я слышала, что случилось. Очень сочувствую. Позвони.

Конечно, я понял, что значит ее сообщение и почему Сэм не хотел, чтобы я его прочитал. Приходской совет встретился и решил разобраться с проблемой «практикующего гомосексуалиста», который играет на гитаре во время месс и получает причастие.

Я положил телефон и вздохнул.

 

Глава 81

Точка зрения сестры Асенсьон

В понедельник утром, подстригая газон у мисс Иды, я увидел, как у обочины остановился фургон церкви Святого Спаса. Оттуда вышла сестра Асенсьон и направилась прямо ко мне.

– Хен, нам на вчерашней мессе тебя не хватало, – сказала она, когда я выключил газонокосилку.

Я ничего не сказал.

– Мне очень жаль, Хен. Правда. Они меня не послушали.

Я не знал, что сказать. Страшась этого разговора и не желая иметь дела с проблемой, я не ответил на три ее телефонных звонка и проигнорировал четыре ее сообщения – как и звонки с сообщениями от нескольких других прихожан. На вчерашнюю мессу я не пошел, потому что на душе у меня было гадко, и я был несколько зол.

– Ты, должно быть, расстроен, – проговорила она.

– Вы тут не виноваты.

– Это моя церковь, – возразила она. – И в моей церкви мы не отворачиваемся от людей, потому что они грешат иначе, чем остальные. Я расстроена, Хен. Ответственность лежит и на мне. Я должна была остановить их, но поскольку я не священник… поскольку я просто монахиня… мое слово значит немного. То, что случилось, неправильно, и знай, что я уже поговорила с епископом. Это еще не конец.

Я вытер с лица и шеи пот.

– Есть и хорошие новости. Это был компромисс. Основной их заботой была твоя игра на гитаре, и они согласились, что если тебя отстранят от участия в хоре, то они не будут настаивать на чем-то еще. Не идеально, конечно, но могло быть и хуже. Три голоса против двух, и они почувствовали, что добились хотя бы чего-то.

Я был не в настроении замечать положительные моменты.

– Хен, ну не надо так. Очень многие прихожане огорчены, и у отца Гуэрры сейчас, наверное, разрывается телефон. Мисс Стелла получила то, что хотела, но она не подумала о последствиях.

– О каких, например?

– Члены совета избираются голосованием. И в следующий раз их могут и не избрать.

– О.

– Знаешь, формально она права. Если очень жестко, очень дотошно, бескомпромиссно следовать букве Писания, то она права – и все же она заблуждается, и очень многие это осознают. Святой Отец ведет нас совсем в другом направлении. Мы должны прекратить стучать людям по головам церковной доктриной.

– Я знаю, вы в непростом положении, – сказал я. – И мне очень жаль. Но прямо сейчас я слишком зол, чтобы мне было не все равно.

– Я знаю, ты злишься, но не отгораживайся от нас.

– У меня есть право следовать своей совести.

– Я напомнила им об этом.

– Любить мужчину, быть верным ему и посвящать ему свою жизнь – это не грех. Печально, что церковь считает иначе, но это не моя проблема, а их.

– Мне ты об этом можешь не говорить.

– Я ведь ничего плохого не сделал.

– Не сделал.

– Но я недостаточно хорош, чтобы во время мессы играть на гитаре.

– Для кого-то – возможно. Но у остальных никаких проблем с этим нет. Хен, не позволяй людям, вроде мисс Стеллы, сломить себя.

– Это неправильно.

– И я надеюсь, что однажды она это поймет.

– Знаете, а может все к лучшему, – сказал я.

– Почему?

– Я не знаю, зачем вообще хожу в церковь. Я же не верю в половину всей этой чепухи.

– Хен, не надо так говорить.

– Иисус был замечательной личностью, но от его последователей меня немного тошнит.

– Его последователи часто ошибаются, но это не должно сбивать тебя с толку. Ты часть нашей семьи. Как и все остальные.

Я тяжело вздохнул.

– Хен, я не собираюсь тебе докучать. Просто держи дверь открытой – это все, о чем я прошу. Хочешь ты этого или нет, но ты – часть нашей семьи. Важная ее часть. Не забывай.

 

Глава 82

Заправка мистера Хасана

По дороге домой я заехал на заправку «Тексако» на севере Мейн-стрит, чтобы наполнить бак. Кроме «хонды» мистера Хасана, которая стояла возле обочины с наклейкой церкви Святого Спаса на бампере, других машин на станции не было.

По причинам, известным только Всевышнему и саудовским принцам, бензин теперь стоил меньше трех долларов за галлон, и полный бак обошелся мне в двадцать долларов, что было практически чудом.

Я зашел внутрь, чтобы купить местную новостную газету, и обнаружил мистера Хасана, стоящего за прилавком, в крайне встревоженном состоянии.

– Здравствуйте, мистер Хасан, – поздоровался я.

– Как дела, Хен? – вежливо отозвался он.

– Держусь. А как вы?

Он поморщился.

– Что? – обеспокоенно спросил я.

– Ничего, – не поднимая глаз, сказал он.

– Что такое, мистер Хасан?

– Ничего.

Мне показалось странным, что он отказывается смотреть на меня.

– У вас все нормально? – спросил я.

Он тяжело вздохнул и, словно боясь проговориться, крепко сжал губы.

– Что случилось? – не отставал я.

Наконец он повернулся ко мне.

– Идемте, я вам покажу.