Пусти к себе свет (ЛП)

Он вышел из-за прилавка, вывел меня наружу и повернул направо, за угол автозаправки.

Там я увидел граффити на стене: «Убирайтесь домой, песчаные ниггеры».

Надпись дополнял коряво изображенный верблюд.

– Я не знаю, что делать, – признался мистер Хасан, опуская лицо, словно ему было стыдно.

– Надо позвонить в полицию, – сказал я.

– Нет, – сказал он.

– Почему?

– Они не смогут помочь.

– Почему нет?

Но он только пожал плечом.

– Почему? – повторил я.

– Здесь есть группа ребят, – сказал он, – которые ходят вместе. Я знаю, что это они.

– Сообщите о них.

– Один из них – Рики.

Рики Калкинс, подумал я. Младший сын шефа Калкинса.

– Это не должно вас останавливать.

– Мне не нужны проблемы. Я просто расстроен, и все.

– Еще бы! У вас есть полное право расстраиваться!

– Я не гражданин. У меня нет прав. Я не американец, как вы.

– Глупости.

– Хен, пожалуйста. Мне не нужны неприятности.

– Нам надо поговорить с сестрой Асенсьон.

– Нет. Пожалуйста. Не надо ничего говорить.

– Извините, мистер Хасан, но иначе нельзя. Это неправильно. Это общественный вандализм, порча собственности и преступление на почве ненависти. Мы обязаны кому-нибудь рассказать.

– Они просто дети, – грустно проговорил он.

– Рики Калкинс и его банда никакие не дети. Они старшеклассники.

– Ну, а ведут себя будто дети.

– Они ведут себя как чертовы идиоты. Я схожу к сестре Асенсьон.

– Прошу вас, не надо.

– Извините, но по-другому я не могу. Это неправильно. Нельзя позволять людям заниматься такими вещами.

– Но мне не нужны неприятности.

– Мы проследим, чтобы никаких неприятностей не возникло. – Я поднял только что купленную газету. – И еще я схожу в редакцию и введу их в курс дела. Мы позаботимся о том, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

– Но у меня нет гражданства. Только грин-карта.

– Здесь не Афганистан.

 

Глава 83

Об этом должны прочитать

Когда Марк Фусберг из «Новостей Винегар-Бенда» опубликовал фотографию вандализма на странице своей газеты в фейсбуке, разверзся ад – насколько это было возможно в таком маленьком городишке, как наш.

Шеф Калкинс с помощниками спешно приехал, чтобы расследовать дело. Одновременно с ними прибыл и Фусберг, уведомленный сестрой Асенсьон, которой я позвонил и которая тоже поспешила приехать на автозаправку.

– Серьезно, мне не надо, чтоб вы тут фотографировали, – сказал Фусбергу Калкинс.

Фусберг выдал извиняющуюся улыбку.

– Вы должны позволить нам расследовать дело, – попытался настоять на своем Калкинс.

– Уж извините, шеф, но это новости, и людям захочется быть в курсе дела, – ответил Фусберг, ни капельки не смутившись.

– Он прав, – добавила сестра Асенсьон – словно для того, чтобы развеять любые оставшиеся у шефа сомнения.

Калкинс сжал губы.

Пока мы стояли там, Фусберг снял граффити на айфон и немедленно опубликовал фотографию на странице газеты в фейсбуке под заголовком: «Вандалы разрисовали автозаправку «Тексако» в Бенде. Новые подробности по мере развития ситуации».

По тому, как у всех сразу же зазвонили, затрещали и запикали телефоны, можно было подумать, что Фусберг поднес к баку с бензином горящую спичку.

Не успел Калкинс опросить мистера Хасана, как из Тупело в срочном порядке примчалась съемочная группа с канала WTVA, а следом за ними – группа с WCBI из Колумбуса вместе с репортером и фотографом из «Тупело Дейли Джорнал», не говоря уже о трех из пяти олдерменов и пасторе из Первой Баптистской. Приехал даже мэр Райли. Припарковав свой «ленд крузер» на другой стороне улицы, он направился к нам с таким недовольным выражением на лице, словно не мог поверить в то, что кому-то хватило безрассудства и наглости таким образом причинить ему беспокойство.

Мистер Хасан стоял плечом к плечу с сестрой Асенсьон, и пока он мялся перед камерами и глазами, устремленными на него, сестра высказала мнение, что «граффити такого рода – совсем не то, что представляет из себя Винегар-Бенд».

– Совершенно верно, – прибавил громким, поставленным голосом брат Джо из Первой Баптистской. – Подобные вещи не отражают души, умы и сердца жителей нашего добропорядочного сообщества. Мы, жители Винегар-Бенда, благочестивые люди. Миролюбивые. Для меня нет никаких сомнений, что это сделали какие-то буяны не из нашего города…

Брата Джо немедленно попросили пояснить, кого именно он имеет в виду – и кто вообще такие эти буяны? – и он предположил – небрежно, спокойно, медовым тоном, отточенным за годы на кафедре, и без тени стыда на пухлом лице за ложь, которую он собирался сказать – что, скорее всего, какие-то хулиганы из Тупело, Старквилля или даже из Алабамы решили опозорить наш бедный маленький городок.

Я печально покачал головой.

– Дни, когда так поступали у нас, давно в прошлом, – заверил своих слушателей брат Джо. Можно было не уточнять, какие именно «дни» имелись в виду.

– Бенд – образцовый город, – продолжил он, – и мы гордимся предпринятыми нами шагами. Я думаю, вы узнаете на себе, что в Бенде всем рады.

– Я бы не была слишком уверена, – сказала сестра Асенсьон.

Фусберг повернулся в ее сторону, точно акула, которая почуяла кровь.