Пустогрань

Голос незнакомца, высокий и быстрый, то срывался на шепот, то переходил в актерствующий визг. Маричка плотнее прижала рюкзак к груди. Она боялась себе признаться, но эта манера говорить страшно пугала и настораживала. Она не отказалась бы прямо сейчас иметь в руках что-то потяжелее рюкзака, в котором, как назло, сегодня не было учебников: очередь Светки таскать талмуды… А еще было что-то отталкивающе знакомое в нем, как будто ты пересмотрел уже все ужасы про нашествие пауков, но вот такого большого и мохнатого зверя видишь впервые. Маричка поежилась.

– Вы хотели со мной поговорить? – Интуиция подсказывала, что с незнакомцем нужно быть вежливой. – Я с удовольствием. А о чем?

– Так, обо всем понемножку. Знаешь ли, когда девочка начинает внимательно смотреть и многое замечать, с ней можно говорить бесконечно, ведь она так много уже увидела! Что ты сегодня увидела?! – Существо резко наклонилось к Маричке и вонзилось в нее взглядом крошечных глазок так, что у Марички от ужаса пересохло в горле, она закашлялась до слез, прежде чем смогла сделать вдох. Чудище смотрело на нее, не отводя овальной, вытянутой вверх головы в капюшоне алого плаща. – Что ты увидела, Маричка?

– Ни… ничего особенного. – Маричка наконец овладела голосом и понемногу брала себя в руки, она и не подозревала в себе такой храбрости: говорить с тем, кто легко может сломать ей шею, в этом Маричка была уверена на все сто процентов. Может, это и есть Хижак? – Дома, небо, асфальт…

– Но как же так?! – Великан, театрально расстроившись, приложил ко лбу ладонь – паучье брюшко. – Ты же так внимательно приглядывалась! И ничегошеньки не увидела? Неужели тебе нечего будет рассказать старику?!

– Василь Петровичу?

– Ну да! Не к нему ли ты ехала, малышка? Ты же вся была в мыслях о том, чтобы поделиться с ним дневными открытиями! Ты же видела рыбок в шелковом платьице, а больше ничего и не заметила, глупенькая? Цыц! – Незнакомец движением руки остановил зажужжавший вдруг лифт. – Глупая скотина! Стой, где стоишь! Так что? – Голос снова стал ласковым, но от предыдущей вспышки только более угрожающим. – Ничего особенного?

Маричка нахмурилась, стараясь подавить дрожь. Что это ее так пытают? Что она такое особенное должна была заметить? И откуда этот знает, что она видела рыбок и куда идет? Как вести себя с ним, почему рядом нет никого, кроме немого лифта?! Василий Петрович!.. Га-а-анс! Пальцы онемели, с такой силой впились в рюкзак.

– Я не знаю…

– Она-а-а-а не-е-е знает! Вы только посмотрите. – Незнакомец взмахнул плащом, за его спиной возник изящный столик на тонкой витой ножке, на столике стоял высокий овальный аквариум, наполненный водой, а в нем…

– Нет! Что это?! – Маричка бросилась к стеклу, но снести его со стола или разбить не выходило: как во сне, ладони промахивались, не касаясь аквариума; но там же кошка! Кошка, питомица дворничихи Насти. – Что это?! Она спит?! Спит?

– Пока спит. – Великан беззвучной поступью обошел столик, толкнул Маричку в сторону, снова взмахнул плащом – и столик исчез. – Или нет… Все зависит от того, что же ты заметила…

– Но я ничего, – по щекам потекли горячие слезы, – ничего я не заметила! Просто двор, просто немного другие краски, окна в подъезде разноцветные и меняют форму, ступеньки позванивают, как колокольчики. Инопланетянина видела… И все! Все!!!

– Ну, – незнакомец хлопнул в ладоши, где-то «за кулисами» послышались звон разбившегося стекла, визг и шипение кошки, – все так все. Я рад был видеть тебя, маленькая невнимательная девочка. На этот раз для тебя все прошло удачно. И для твоей подружки…

Маричка бросила рюкзак и схватила выбежавшую на сцену мокрую насквозь кошку, та бешено царапалась, шипела на великана и все старалась вырваться. Незнакомец, казалось, вообще не обращал на них никакого внимания, прохаживаясь вдоль оркестровой ямы. Заглянуть в нее Маричке не хотелось бы.

– Что вы стоите?! – Длинная улыбка-бритва разрезала лицо хозяина. – Вы можете идти. Ехать. Ползти. На что там способна эта железная тварь… Мне нужно подумать…

Тяжелая сила удлинившейся паучьей руки засунула Маричку с кошкой в лифт, следом за ними влетел рюкзак, двери захлопнулись, и лифт рванул в обратном направлении.

Когда он остановился, Маричка все еще неподвижно сидела на полу, прижимая к себе кошку, шерстка была мокрой уже не столько от аквариумной пытки, сколько от слез девочки, Муська не вырывалась, только мелко дрожала и ошалело смотрела по сторонам расширившимися от ужаса и злости глазами.

Василий Петрович бросился к лифту сразу, как услышал его. Он опустился на колени и с трудом разжал пальцы девочки, чтобы выпустить кошку.

– Тише, тише, малышки мои, что случилось? – Ему удалось высвободить Муську, та стрелой скрылась в дедовой квартире, Маричка едва встала на ноги. – Куда ты их завез, старый дурак? Неужели не успел остановиться? Никогда не поверю, что не успел… Ох-хо-хо…