Пустошь, что зовется миром

После Пелоа-2 надгробные речи произносились каждые несколько часов. Девять Гибискус придерживалась старой традиции зачитывать имена погибших на весь Флот, ведя трансляцию на редко используемой частоте. Когда Десятый легион не принимал участия в активных боевых действиях, он уходил этим распевом в глубину веков на тысячу лет предыдущих потерь, отсчитывая каждые полторы недели от последнего погибшего солдата в легионе до самого первого тейкскалаанца, который умер в этой военной форме. Девять Гибискус не могла забыть его имени или низкого тона, которым его пропевали во время литании Два Чолья[8]. Колючее имя, все в иголках кактуса, имя, которое прекрасно звучало бы с предшествующими ему словами «капитан» или «икантлос». Два Чолья умер тысячу лет назад, в семнадцатилетнем возрасте, прежде чем к его имени успели прилепиться какие-либо звания или титулы. После его имени было много других.

Во время боевых действий частота похорон пресекала проигрывание бесконечной петли памяти, и звучали только имена погибших в текущей войне, в каком бы ничтожном звании они ни закончили жизнь. Слово из песни, звук капель крови в чашу, а потом следующий.

Смерти происходили столь быстро, потому что Шестнадцать Мунрайз совершила на Пелоа-2 нечто такое, что пробудило инородцев, привело их в состояние полной боевой готовности. Флот еще не обрушился на врага всей своей мощью. Они пока лишь опробовали границы. Делали это в основном люди Шестнадцать Мунрайз из Двадцать Четвертого и несколько из Семнадцатого, легиона Сорок Оксида, который расположился на самом левом фланге текущей диспозиции Флота. Врагу нравился левый фланг. Девять Гибискус начинала думать, что где-то за пределами коммуникационного блэкаута, в темных местах между неяркими звездами этого сектора, находилась их база или большое собрание кораблей, которые она не могла видеть. Где-то слева от «Грузика для колеса».

Она ожидала реакции на возвращение Пелоа-2 в состав Тейкскалаана. Было сделано заявление: «Мы здесь, эта планета и эти люди принадлежали нам и снова принадлежат; Пелоа внутри нашего мира. Пелоа тейкскалаанская. Проваливайте к чертям». Реакция, конечно, последовала. Но почему-то Шестнадцать Мунрайз ментально не была готова к столкновению с врагом – звезды долбаные, нужно придумать им название получше, чем «враги» или «инородцы», а дипломат из министерства информации до сих пор не может добраться сюда и сказать ей, как они сами себя называют. Так или иначе, Шестнадцать Мунрайз решила, что у доблести есть свои издержки.

Увидев обожженное, рассеченное планетарное тело Пелоа-2, она прониклась убеждением, что инородцы были настроены на ликвидацию, уничтожение ресурсов и захват территории в большей степени, чем на завоевание власти или колонизацию. Что же касается издержек – нападения на фланги Флота, на несколько кораблей, посланных Шестнадцать Мунрайз в разведывательных целях, – это было чем-то другим, чем-то умным. Они не позволяли обширным силам Тейкскалаана найти опору, найти надежную цель.

Только похороны; сегодня их случилось уже шесть – два пилота «Осколков» и четыре человека экипажа одного из разведчиков-истребителей Сорок Оксида.

Девять Гибискус просмотрела запись гибели корабля на голограмме. Инородцы не потрудились использовать для его уничтожения плевки своим растворителем. Они просто возникли вместе с характерным искажением видимости, которое сопутствовало границам их маскирующей системы, и разорвали корабль на части энергетическим оружием. Пилот и команда даже не успели прореагировать – их корабль был сожжен и разбит на части. А это, конечно, означало, что уже знакомые подкрадывающиеся инопланетные корабли с тремя кольцами могли появиться где угодно.

Смертей было слишком много. Каждый раз, заходя в сеть «Осколков», она видела: уничтожен еще один корабль, потемнел еще один тейкскалаанец, чувствовала отзвук коллективного вздрагивания, горечь скорби, более глубокий ожог ярости – как же мы могли так легко проиграть, как смеет враг действовать с такой безнаказанностью…

Все это – и вдобавок маскировочное остаточное изображение каждой смерти. Она спрашивала себя: насколько еще может ухудшиться ситуация для пилотов «Осколков», которые имеют способность проприоцепции и визуальную связь?.. Гораздо хуже. Почти наверняка.

Ей придется перейти в наступление подавляющими силами, совсем скоро и по-прежнему вслепую – подавить их, где бы они ни находились…

Двадцать Цикада похлопал ее по плечу, и она вздрогнула, повернулась к нему, готовая ударить его по горлу и уклониться от ответного удара, словно они находились на спарринг-ринге. Такой реакции у нее не было уже лет десять. Он отшатнулся, подняв руки.