Пустошь (СИ)

Выйдя из ванной, замотавшись в чьё-то огромное полотенце, Наруто первым делом направился на кухню, заметив боковым зрением чёрный силуэт, скорчившийся на стуле.

– Живой? – буркнул Узумаки. Злость прошла, но вновь возвращалась при взгляде на это отрешённое лицо.

– Как видишь.

Саске всё-таки переоделся в сухое. Теперь на нём была чёрная футболка и такого же цвета джинсы. Он здорово походил на ворона, который присел на дорожный столб.

– Ты зачем это сделал? – спокойнее спросил Наруто, опасливо косясь на тёмный коридор и всё-таки прикрывая за собой дверь.

– В рюкзаке одежда. Возьми пока, – вместо ответа посоветовал Учиха, по полу швыряя к ногам парня рюкзак.

– Отвечай.

Узумаки наклонился над рюкзаком и вытащил оттуда какие-то бежевые шорты и тёмно-синюю рубашку. Наверняка оно будет ему слегка коротко или маловато, но, в принципе, влезть можно.

– Оденься.

Саске явно был выше, чтобы продолжать разговор с человеком, замотанным в банное полотенце, или же просто хотел побыстрее избавиться от надоедливого парня.

Наруто всё же последовал совету Учихи и вернулся в комнату уже одетым. Рубашка действительно была маловата в плечах, но терпимо…

– Я верну, как моя высохнет.

– Забей, – отмахнулся Саске, откидываясь спиной на стенку и вглядываясь куда-то в кухонную тумбу.

– Зачем ты это? – выдохнул Узумаки. Злость прошла совсем.

Пожатие плечами.

– Это ведь… глупо.

– Я не знаю, – безразлично отозвался Учиха.

– Тогда зачем?

Логика данного разговора ускользала от Наруто. Как и то, почему он пытается вразумить или разговорить незнакомого парня, с которым завтра попрощается уже навсегда.

Наверное.

– Хотел узнать, каково это, – неожиданно честно ответил Саске, всё же избегая прямого взгляда.

– Да блин, – буркнул Узумаки, – узнаешь. На хера торопиться так?

– А на хера ждать?

Он поднял глаза на Наруто.

– Ну… я не знаю. Как-то глупо, – повторился Узумаки. – И вообще самоубийство – это для слабаков.

– Откуда ты знаешь, что я не слабак? Ты меня второй раз видишь.

– Слабак бы не стал пытаться вырезать глаз гопнику, – невесело, скорее нервно, хохотнул Наруто.

– Разве? – иронично поднятые брови.

– Наверное, не знаю я! Но ты не слабак… странный, но не слабый.

– Странный, – подытожил Учиха, кивая каким-то своим мыслям, и вновь уставился на тумбу.

– Если ты… всё же умрёшь, то живи просто так, – пожал плечами Узумаки, усаживаясь на стул рядом с Саске и облокачиваясь локтем о глянцевую поверхность стола. – Ведь всё равно же умирать. Так подожди… может, что интересное ещё случится.

Учиха нахмурился, переводя взгляд на Наруто. Он так просто об этом говорит, словно это просто… очередной поход в кино или поездка загород. Саске скользнул взглядом по загорелому лицу парня, ища то выражение в глазах, которое встретил у брата, матери и отца.

Странно.

Он искал это чувство в другом человеке, но натолкнулся лишь на непонимание его поведения:

– Ты не жалеешь.

– Чего? – опешил Узумаки, приподняв одну бровь.

– Кого. Меня.

Парень нахмурился, непонимающе глядя на Учиху.

– А что тебя жалеть-то? – прыснул он. – Вон, ноги у тебя есть… с моста прыгаешь неплохо, только приземляешься херово.

– Обычно жалеют, – пожал плечами Саске, перебирая пальцами по столешнице. Было странно разговаривать.

– А с какого хера мне жалеть человека, который ходит, дышит, не истекает кровью? Ты вон… целый весь.

«Только в голове большая дыра, и через неё мозг вытек», – мысленно добавил Наруто, но вслух этого говорить не стал.

Учиха кивнул, отводя взгляд от парня.

Странно.

Значит, не жалеет.

– Не вызывай жалости, и никто тебя жалеть не будет. Не веди себя, как последний придурок, прыгающий с моста от осознания того, что его никчёмная жизнь скоро закончится. И не жалей себя сам.

Эти слова отчего-то больно резанули по внутренностям, и Саске прикусил губу, сжимая кулак. Отчего так неприятно? Потому что проявил слабость? Да, скорее всего. И позволил незнакомому человеку стать её свидетелем. Дважды.

Узумаки прикусил язык, удивившись тому, что сказал. Эти слова вызвали в нём волну дрожи, которой никогда прежде весёлый Наруто не испытывал. Отчего сейчас его понесло в правдорубы? Ведь все мы имеем минуты, когда становимся слабыми? Тогда почему он сказал это?

«Не вызывай жалости», – мысленно повторил Учиха.

Слова эти отозвались глухим ударом сердца, словно припечатываясь к внутренней стороне грудной клетки, вырезаясь на рёбрах и запоминаясь.

– Забей, – вновь отмахнулся Саске, протягивая руку за пустой чашкой.

Бутылка всё ещё стояла на столе, и Учиха поспешил налить себе. Почти залпом выпил терпкое вино и отставил в сторону.

Хреново. Пьянеть не хотелось.

– Надо спать ложиться, – подытожил Узумаки, поднимаясь. – Ты завтра во сколько уйдёшь?

– Не знаю, – пожал плечами Саске, всё-таки наливая вновь. – Мне некуда.

– Вообще? А домой?

– Не хочу туда, – поморщился Учиха от терпкости вина, которое стало внезапно отдавать горечью. – И с Карин не хочу.

– Ясно, – выдохнул Наруто, даже не зная, что предложить.