Пустые дома

За пятнадцать часов до рождения Даниэля мне показалось, что его тело готовится разломить меня на куски: нечто, похожее на вибрацию, зарождалось у меня в спине и переходило в подвздошный гребень. В этом ощущении не было ничего романтичного. Даниэль – эпицентр, я – землетрясение. Меня знобило, колотило, а Фран твердил, что я молодец. Пятнадцать часов меня разрывало между желанием побыстрее родить и не рожать вовсе. Я всегда боялась Даниэля. Какого уровня бессознательности надо достичь, чтобы не бояться незнакомого существа? Он вышел из моих складок молча. На наших с Франом глазах его унесли, не позволив нам даже на него взглянуть. Уже тогда можно было понять, что он никогда не будет принадлежать нам полностью.

Даниэль родился в девять утра двадцать шестого февраля. Даниэль родился не для того, чтобы принести нам счастье.

* * *

А вдруг бы я вызывала страх, или отвращение, или всего лишь жалость? А вдруг бы появилась не в каком надо племени и закрылись бы передо мной дороги? Судьба пока была ко мне расположена.

Вислава Шимборская

Фрагмент из «В переизбытке»

[8]

Открыв глаза, я поняла, что нахожусь у мамы, и расплакалась. Мне было очень обидно. Почему я у мамы, а не дома? В тот день я убедилась, что Рафаэль – подлец. Почему его нет, как он мог бросить меня на маму? Я поняла, что беременна, когда из меня полилась кровь. Сначала все было как всегда, но через пару часов из меня уже хлестало, как из ведра. Я решила, что так быть не должно, и пошла в аптеку спросить, есть ли у них таблетка, которая остановит кровотечение, но аптекарша сказала, что нет и что это ненормально, и спросила, не беременна ли я. Нет, как такое может быть, подумала я, но пока мы с ней беседовали, кровь стала стекать по моим ногам на пол; тогда аптекарша сильно испугалась и позвала врача, но врач схватился за голову и велел, чтобы меня немедленно отвезли в больницу, и кто-то быстро поймал мне такси, а я стала кричать аптекарше, чтобы она предупредила Рафаэля – вы же знаете его, да? Ну, который вечно стоит на углу и бухает у киоска с тако, вы же знаете его? Впрочем, мне уже настолько поплохело, что я так и не поняла, знает она его или не знает. Я села в такси и помню только, что шофер велел мне подложить под себя вон тот дырявый пакет, не то я испачкаю ему сиденье и он не сможет работать, а я ответила, что хорошо, простите, пожалуйста, и у меня потекли слезы, потому что я не знала, что со мной будет, и все думала: неужели я залетела и не заметила? Но как такое может быть?!

В больнице мне велели немножко подождать, хотя у меня уже и юбка изрядно намокла, и ноги, и туфли, так что я села на пол в отделении экстренной помощи и стала ждать, когда меня позовут, а потом я опомниться не успела, как уже лежала на кушетке под капельницей рядом с другими женщинами. Ты не знаешь, что со мной, спросила я у соседки, но она сделала такое лицо, мол, отстань от меня, что я решила: ну и пожалуйста, и стала ждать доктора, но доктор так и не пришел; вместо него пришла медсестра, которая только проверила капельницу и сказала, чтобы во время следующего обхода я напомнила другой медсестре, что у меня кеторолак, и я ответила, что хорошо, и спросила, что со мной, но она на меня так странно посмотрела, будто я и без нее все знаю, но зачем-то прикидываюсь.

Я, конечно, заметила, что Рафаэль кончает в меня, когда мы делаем это в месячные, потому что в месячные залететь невозможно, но кто же мог подумать, что я все-таки залечу. И, хоть я и знала, что он у меня немного того, меня пугало, когда он говорил, что ему нравится запах моей крови, что он его заводит. Я ему говорила, что это ненормально, но все равно давала, потому что мне тоже нравилось делать это в месячные: член скользил так легко, что я кончала очень быстро, а потом Рафаэль ложился рядом и вымазывался в крови, которая оставалась у него на руках и на лобке, и эта подсохшая кровь меня почему-то так заводила, что я снова начинала на него лезть, и мы шли на второй круг, и он говорил, что хочет разорвать меня пополам, а я говорила: разорви, – и от мысли, как это могло бы быть, я кричала и впивалась в него ногтями, но потом, когда мы засыпали, когда все уже было позади, я очень хорошо понимала, что он все это делает с одной целью – чтобы я перестала трахать ему мозг на тему того, что он в меня не кончает.