Пустые Холмы

– Освободи меня! Преврати меня! – умоляюще провыл незнакомый голос, словно исходивший прямо от светлых цветов, усеявших округу. – Преврати меня, и я остановлю их!

Он увидел мир глазами Маргариты, но она не смотрела на то, что происходит на вершине, внимание ее скакало по дороге, деревьям, обрывкам тумана, металось к реке и обратно. Она искала Водяную колдунью. И не находила.

– Ай! – раздался крик: это Василиса, сбитая чьи-то заклинанием, рухнула в траву. Митя подскочил и, перепрыгнув истерзанную шкуру – все, что осталось от Берендея, – кинулся к Кудыкиной горе.

Анисья же неслась к Дороге желаний, вдоль которой висели Полинины зеркала. Она чувствовала множащуюся пустоту внутри и явственно ощущала, как одно звено их Союза тает, пропав из реальности. Она спрыгнула с Окрошки и подскочила к осинке, на которой легонько покачивалось зеркало.

– Полина! – крикнула она, не зная, что еще сделать. – Полина!

В отражении, заслонив ее перепачканное пылью лицо, вдруг ощерилось и тут же исчезло незнакомое женское. По поверхности пробежала тонкая трещина.

– Нет! – Анисья кинулась к следующему зеркалу и застала тот же самый промельк. Лицо не принадлежало живому человеку, оно походило на посмертную маску известной ведьмы прошлого, давно сгинувшей. – Полина! Она ищет тебя! Полина!

Сквозь тьму и тяжелые удары сердца прорезались голоса. Выл камень и выводил ее имя, сверкая вкрапленными кристаллами. Хрипел ветер, гневливо разметывая листья.

– Преврати меня! – навязчиво вторгался голос чудища, существа, которое не смогла бы создать и сама природа, но смогла магия.

– Да кто же ты? Где ты? – раздраженно вскрикнула Маргарита. – Как превратить тебя? В кого?

Скрипнула дверь наставнической и, споткнувшись о порожек, по поляне заковылял Илья Пророк.

– Вы-то куда! Спрячьтесь!

– Преврати меня! – вдруг прошамкал он.

И на мгновение все сменилось пустыней, потерявшей краски. Ничего не было, кроме тонкого полумесяца, раной расколовшего небеса, и далеких размытых образов: медведя, кувыркнувшегося и превратившегося в парня с длинными волосами, вскидывающих руки крохотных человечков. Единственным ярким пятном стоял перед ней старик со слезящимися, почти слепыми глазами. Сухой, слабый телом, в прошлом отменный мастер, великий волхв. Не человек и не зверь, не рептилия и не бог. Все вместе. По ее воле ставший таким.

– Преврати, сестрица! Дай заплатить долг.

– Почему же не сам?

– Не пришла пора. Мне теперь все труднее и труднее. Коли была бы лафелия…

Маргарита развязала тесемки мешочка, который носила талисманом, вынула оттуда сухую веточку и протянула ему.

В этот миг все вернулось на круги своя: грозные тучи скучились над холмом, что-то кричали люди, а пустота от исчезновения Водяной колдуньи разрасталась.

– Как превратить одно в другое? – спросила Маргарита. – Как заставить проявиться суть? Я вижу тебя! Я помню тебя! Но я не знаю, что надо делать!

– Подсобила бы гречка…

– Гре-е-ечка? – Она схватила его за костлявые плечи и яростно встряхнула, готовая силой выбить из него ответ. Нет, только не сходи с ума, старик! Только не сейчас!

«Гречка! – раздался Митин голос в ее голове. – Моя корова!»

* * *

Анисья бросилась через кусты, разыскивая Полинины зеркала. Ветер нес ее, подымал под руки, отрывал от земли. Ветки царапали по лицу, шее, а потом расступились, подчиненные воле Василисы. Анисья прошмыгнула меж березовых стволов, влекомая бликом, и чуть не наскочила на Севу, который бежал туда же, но с другой стороны.

– Полина! – закричала Анисья, припадая к зеркалу.

Сева схватил ее за руку, и на мгновение она увидела мир его глазами. Его тело помнило о Полине что-то такое, чего не помнила, не знала она сама. Но места для удивления не было: она ухватилась за это чувство, окунулась в него, и мир откликнулся приливом силы.

«Как ее использовать?» – спросила она себя, а Сева уже выпростал руку и подался к зеркалу, в котором горело мутное окружье солнца.

Вздох Анисьи оборвался, она закашлялась. Севина рука ушла в отражение по локоть.

– Полина! – закричала Анисья изо всех сил. Или это кричал Сева? – Мы здесь!

– Иди сюда, иди ко мне…

– Полина!

Отражение пошло рябью, солнце затянуло тучами, верхушки деревьев пригнулись под штормовым ветром, взметнулись длинные Анисьины волосы. Секунда, и Сева выдернул руку из зеркала: за нее держалась Водяная колдунья в разодранной и перепачканной соком травы рубахе. Она выскочила из отражения, повалилась прямо на Севу, а за ней наружу вырвалась и снова исчезла в зеркале тень. Она пронзила Полинину грудь, но не оставила раны.

«Разбей!» – не успела додумать Полина, как Анисья уже сорвала зеркало с ветки и ударила о ствол так, что осколки брызнули во все стороны, похожие на капли воды.

Сева попытался поставить Водяную колдунью на ноги, но она оседала, словно не было никаких сил стоять. Кожа ее оказалась холодной, глаза сверлили пустоту, которая ширилась, множилась – как уже успела почувствовать Анисья. Сева узнал это состояние. Вспомнил этот миг – миг до приступа.