Путь Беньямина

Во всем мире, кажется, ненавидят немцев, но ведь они всего лишь хотят навести порядок. Гитлер и национал-социалисты пытаются поддержать в поляках, бельгийцах и французах чувство гражданской ответственности, что же в этом плохого? Генерал Франко во многом старается добиться тех же целей для Испании, и уже видны изменения в лучшую сторону (хоть они происходят и не так быстро, страна-то отсталая). Впервые за десятилетия улицы Мадрида засверкали, поезда ходят точно по расписанию, и билеты на них стоят недорого, анархистов почти всех отправили на кладбище или пересажали – туда им и дорога. Генерал организовал борьбу с пьянством и добился в ней больших успехов: по крайней мере никто не спотыкается о тела, валяющиеся на тротуарах столицы! В Испании бодрствует новый дух – дух бдительности, и скоро он проснется во Франции и в других странах. Может быть, со временем он придет и в Портбоу.

Сам Гитлер как человек мне не нравится. Говорят, у него мания величия. Эти дурацкие маршировки его солдат с негнущимися ногами – совсем не к добру. Играй, да не заигрывайся. В кинохронике видно, что глаза у него горят безумным огнем, а усики подергиваются, когда он говорит. А говорит он, я слышала, отвратительно. Но иногда, особенно в тяжелые времена, нужно смириться с грубыми проявлениями самомнения и мелкого тщеславия политика. Гитлер несомненно сделал для немцев много хорошего, и они это, видимо, высоко ценят.

Однажды (если все будет хорошо) я продам «Фонду Франку» и вернусь на Ривьеру. Приятно будет окончить свои дни в небольшой гостинице у моря: в маленькой побеленной вселенной с позолоченными зеркалами и паркетными полами орехового цвета. Летом я каждое утро буду распахивать в моей спальне высокие деревянные ставни, чтобы поздороваться с морем, самым синим на свете небом, оранжевым солнцем. Из десятков глиняных горшков, выстроившихся, как солдаты, вдоль заросших плющом стен моего сада, будут, покачиваясь, свисать цветы, и все утро я буду пить на террасе café au lait с обедневшей русской княгиней, пока жара вне дома не станет нестерпимой. Чтобы освежиться и отдохнуть, я искупаюсь в море или уединюсь у себя в библиотеке и буду до вечера наслаждаться чтением книг и созерцанием картин. Потом после хорошей сиесты – обед в небольшой компании знатных гостей, их приглашения приехать в Париж, в Милан, в Мюнхен. «К сожалению, у меня нет времени, – вынуждена буду сказать я. – Я больше почти никогда не покидаю побережье. Но спасибо вам за любезное приглашение».

«Фонда Франка» располагается в старейшем саду городка, на известняковой скале, с видами на море, которые могут соперничать с панорамами Амальфи, где мы с Клаудио провели наш медовый месяц в отеле «Луна». (Padrone[104] рассказал нам, что в этой гостинице несколько лет назад жил Рихард Вагнер и написал там «Парсифаля». Странно, иногда такие маленькие детали застревают в памяти, как муха в ириске.) Как и в Амальфи, воздух здесь наполнен благоуханием лаванды и тимьяна, рощицы лимонных и оливковых деревьев перемешались с высокими кипарисами. На удивление хороши местные вина, особенно ароматные белые сухие сорта. Я стараюсь держать у себя в небольшом погребе приличный запас, но это нелегко: все так дорого.

В эти дни я иногда слушаю на граммофоне «Парсифаля». Эта музыка напоминает мне, что где-то есть мир – большой, возвышенный, в котором уважают достоинство и высокие порывы, даже благоговеют перед ними и где таинственные стихии жизни считаются чем-то естественным. Мало на что еще можно опереться, мало что еще так манит в будущее.

Мне жаль мою бедную Сюзанну. Ей в наследство достанется вульгарный, обедневший мир – если только он не будет подвергнут решительной чистке. Таким очищением вполне могла бы стать нынешняя война, но я сомневаюсь в таком ее исходе. Первая мировая прошла впустую.

Когда я только стала хозяйкой «Фонды Франки», она отчаянно нуждалась в ремонте. Вначале это было что-то ужасное, но я сделала все, что смогла, чтобы подновить ее, потратив тот небольшой капитал, который был у меня. В ней два основных этажа, и на каждом сдается по четыре номера. Мы с Сюзанной занимаем квартирку на первом этаже, в задней части дома. Через застекленные двери нашей гостиной можно выйти к маленькому водоему, куда слетаются дивные птички.

Высокие потолки общих комнат придают гостинице некоторую элегантность, правда штукатурка во многих местах потрескалась, в одной из спален отвалился большой кусок, обнажив балки. В другом номере недавно упала на пол и разбилась люстра, – к счастью, сонный господин из Румынии, остановившийся в нем, кажется, даже не заметил этого. От грохота проснулись все, кроме него!