Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

— Звучит несколько… — Горрен сложил руки домиком и принялся изучать кончики пальцев. — Несколько просто, если позволишь. Очень просто. Недостаточно безопасно. Позволь объяснить. Это делает его совершенно беззащитным. Видишь ли, эти клиники… в Америке ли, в Азии, они хороши, но несколько ненадежны. То есть для определенного слоя населения их политика безопасности и, эм, анонимности, срабатывает. Чтобы удрать от трех жен, все из которых настоящие, например, этого хватило бы. Или от мелкого мошенничества. Да и то не факт, — задумчиво добавил Горрен, переводя взгляд в окно. — Я был бы очень расстроен, если бы милый и сообразительный Коринт ограничился бы такими примитивными мерами безопасности. Мое высокое мнение о нем пошатнулось бы. А я привык думать о Коринте как о молодом человеке с очень высокими интеллектуальными данными и хваткой.

«Молодой человек» Коринт Ильмондерра был ненамного младше его. Выглядел значительно более юным, если их поставить рядом. Но не сверх того. Горрен снова скатывался в неудержимое кокетство; это развлекало Берта, отгоняло дурные мысли, снова атаковавшие его:, а если права та черная часть души, нашептывающая, что все зря?

— Ты говоришь, та дама из каких-то таинственных служб неплохо знала Коринта? — продолжил Горрен, снова серьезнея. Берт кивнул, сощурился. — А она случайно не знает, интересовались ли им коллеги отсюда?

У Берта округлились глаза.

— Времена беспощадного противостояния остались глубоко в прошлом, — невозмутимо пожал плечами Горрен, наслаждаясь его растерянным видом. — Да и тогда спецслужбы сотрудничали. Я к чему веду. Сама Вёйдерс будет отпираться до последнего. Я даже подозреваю, что при всем желании никто ничего не сделал бы ей. Я искренне уважаю Дейкстра и считаю его потенциально очень могущественным и даже умеренно справедливым правителем, но я точно также не сомневаюсь и в том, что у него на одной чаше весов лежит эта самая сомнительная справедливость. Которую, — усмехнулся Горрен, — можно преподнести и как месть, и как преступную одержимость, и как навязчивую идею, этакий изящный психиатрический угол, знаешь ли, крайне выгодный противникам, коих у Дейкстра и так достаточно, а будет еще больше, дай срок. А на другой хорошие отношения с европейской, американскими, азиатскими лигами, друг мой, и с мегакорпами, которые способны формировать самые неожиданные коалиции, если речь идет о выгоде, и у которых наверняка прикормлено немало людей из тех лиг. В первом случае речь идет о бездонной дыре. Во втором — о неких финансовых выгодах. Личных ли, государственных, надгосударственных.

Коринт Ильмондерра мог быть интересен любым спецслужбам, что в Европе, что в Африке. Он, изначально имевший доступ ко всем сведениям, которыми оперировали Тесса Вёйдерс и ее соратники, мог оказаться очень ценным свидетелем. Информация, им сообщенная, не позволила бы разобраться с мегакорпами — для этого нужно нечто куда более значительное, чем усилия правительств, пусть даже основывающиеся на показаниях такого замечательного наблюдателя, но у правительств появился бы неплохой рычаг воздействия на мегакорпы, включая и тот, в чьем правлении будет распоряжаться Тесса Вёйдерс. Информация, которую Коринт предположительно обеспечил спецслужбам, бесспорно могла быть полезной для противостояния с мегакорпами, читай войны, но и для того, чтобы укротить их она была не менее эффективна. Глупо было рассчитывать, что они бы разрабатывали планы в отношении корпораций, основываясь только на его показаниях — едва ли. Таких, как Коринт, была в лапах спецслужб не одна тысяча; возможно, в советах директоров были люди, охотно сотрудничавшие с ними — моральные аспекты таких сделок мало кого волновали, а выгода бесспорна; Коринт мог быть жемчужиной в коллекции свидетелей, но не самым замечательным ее экземпляром. В любом случае, если он не был дураком —, а им он не был ни в коем случае, то воспользоваться возможностями, открываемыми ему в случае сотрудничества, он мог.

Но в таком случае и вероятность найти его стремилась к нулю. Тогда и речь шла бы о безграничных возможностях, предоставляемых непосредственно государственным аппаратом. И рассчитывать можно было разве только на то, чтоб Коринт сам изъявит желание вступить в контакт с Бертом — если ничего не изменится в его жизни и не появится некто третий, если все еще будет цела та тонкая ниточка между ними, если Коринту вообще будет дело до чего угодно, и до Берта в том числе.