Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Насчет отчета. Ты мне его отправил? Я посмотрю. Попробую сделать, что можно. Но не гарантирую, ты уж извини. И сильно усердствовать не буду. Мне тут еще долго работать, и с Рунером, и с Аттилой Сабо. Мне своя шкура ценна. Хотя я еще раз говорю, Берт, я очень доволен результатами и даже скажу, что вы вполне вложились в бюджет.

Берт молчал. Иво смотрел на него.

– Понятно. Что можно сделать, чтобы я не возмещал перерасход? – мрачно спросил Берт.

Иво фыркнул, откинулся на спинку кресла.

– Ты задаешь очень интересные вопросы, Франк. – Он даже усмехнулся. – Скажем так, если ты вдруг перейдешь в другой Сектор, в котором работает человек, который не очень близко знаком с Рунером и совсем ему не обязан, у тебя появятся очень неплохие шансы. Ну и эта дребедень с отчетом… его можно будет замести под ковер. Тихо и незаметно. Что-нибудь можно будет придумать.

– Иво, – обворожительно заулыбался Берт, – может быть, ты пойдешь так далеко, что намекнешь, кто может поспособствовать моему переводу?

– Я могу назвать тебе пару имен, – охотно отозвался тот. И вздохнул. – Мне жаль тебя терять. Ты, конечно, говнюк и брешешь о своих успехах куда усердней, чем даже наши пиарщики, но с тобой можно работать. Я теперь и не знаю, кого еще приставлять к нашим умникам, чтобы они там не спровоцировали дипломатический скандал своими требованиями. Ну да ладно. Кое с кем я говорил, у них там вроде вакансия есть.

Иными словами, требование отчитаться за каждую якобы нецелевую позицию и скорее всего еще и выплачивать перерасход казалось не таким угрожающим, можно было даже перевести дыхание и немного подумать о насущном. Встретиться с адвокатами – своим и Альбы, просмотреть рынок недвижимости, потому что одному ему огромная квартира была ненужна совершенно, да и плата за нее была слишком большая. И даже встреча с Альбой не казалась Берту чем-то страшным и ужасным; хотя когда он связался с ней, Альба молчала и хмурилась. И первым ее вопросом было: «Зачем?».

– Ты обещала поговорить с приятелями, – напомнил Берт. – И не поверишь, я скучал по тебе.

– Не поверю, – холодно ответила Альба.

– Я не удивлен, – засмеялся Берт. – Но ты все-таки должна мне. Тебе не кажется? Так что предлагаю встретиться в «Вернере». В восемь тебя устроит?

Альба кивнула и отключилась.

– Мне тоже было приятно с тобой поговорить, милая. И я с нетерпением жду нашего совместного ужина. Просто предвкушаю. Весь в нетерпении, – ласково говорил Берт, глядя на сизоватый экран, в котором отражалась его физиономия. Берт злобно оскалился на свое отражение, затем хмыкнул, одернул себя и встал. – И после этого вечера я наконец узнаю, что я буду делать дальше. И где, черт подери.

Он подошел к окну и постучал головой о стекло, прижался к нему лбом, замер.

Помнится, Альба не сочла нужным поинтересоваться мнением Берта насчет квартиры. Но она любезно осведомилась о его месячных доходах, чтобы с учетом ее средств они могли въехать в квартиру в престижном районе и доме поэлитней. Что-то подсказывало Берту, что и с его будущей карьерой она обойдется похожим образом.

Нет, Берт Франк все-таки был рад, что его жена ушла от него. Сам бы он никогда не решился.

И да, Берт скучал по ней. Неожиданно: именно когда он почти лишился прав на Альбу, он начал по ней скучать.

Неясно было, следовало ли ему приходить сильно раньше, можно ли прийти вовремя, или будет ли он прощен, если задержится? Альба наверняка будет пунктуальной. Вопрос в другом: будет ли у Берта мало-мальская возможность повлиять на стратегию, которой Альба собиралась придерживаться этим вечером? Приди он заранее – расценит ли она это как нетерпеливость, и алчность, и жажду наживы, и желание поиметь с нее, пока есть такая возможность, и не припишет ли этому триста тридцать восемь разных вредных и нехороших характеристик? Если сделать вид, что задержался из-за чрезвычайных обстоятельств на работе – наверняка это будет расценено как неуважение, и хорошо если Альба подождет хотя бы пять минут, а то ведь с нее станется встать и уйти. А насчет пунктуальности ее было трудно переплюнуть.

Так что выпендриваться не следовало. Альба пришла вовремя; Берт как раз допивал кофе. Он встал, отодвинул стул; Альба села. Берт нагнулся, чтобы привычно поцеловать ее. Она не возражала, не отодвинулась, не поморщилась.

– Хорошо выглядишь, милая, – ласково произнес он.

Альба внимательно посмотрела на него, словно оценивала соответствие слов мыслям Берта.

– Ты тоже неплохо выглядишь. Время в центре Африки явно пошло тебе на пользу. По крайней мере, твой загар выглядит естественным, – равнодушно ответила она.

– Я взял на себя смелость заказать тебе кофе. Как ты обычно пьешь, – сквозь стиснутые зубы процедил Берт и заставил себя улыбнуться.

– Спасибо, – безразлично произнесла Альба. Даже не улыбнулась снисходительно–торжествующе–злорадно.