Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Он интересовался, чем она занимается, она отвечала; затем она задавала ему схожие вопросы, он рассказывал. Официанты принесли заказ, замерли, преданно глядя на Альбу. Они-то всегда способны были определить, кто главный за столом, мимоходом подумал Берт; на него взглянули мельком, поинтересовались, все ли устраивает, и не более.

Наконец Альба сочла возможным перейти к поводу для встречи.

– Итак, есть трое людей, которые согласны сделать мне одолжение и присмотреться к твоей кандидатуре. Если тебя устраивает такая формулировка, – Альба положила кисти рук на стол и переплела пальцы.

Берт хмыкнул.

– Это точная формулировка, как бы она мне ни нравилась, – признался он, невесело улыбаясь.

– Я ценю твою откровенность, – помягче – на полграна – сказала Альба. – Ты можешь перейти в азиатский сектор. Насколько я помню, ты работал в схожей области некоторое время. Я бы обратила твое внимание, что человек, который обяжет меня в таком случае, несколько нестабилен в… этическом плане, хотя сфера деятельности интересная. Ты можешь перейти в сектор высоких технологий, и я была бы не против взять на себя это обязательство. Мой приятель в этом секторе нуждается, наверное, в твоих способностях, – она посмотрела на Берта оценивающе. После паузы она скептически произнесла: – Будет ли тебе интересно там – не уверена.

Она замолчала. Берт, кажется, предполагал, о ком и о чем она говорит. Все-таки мирок, в который Альба его ввела, был не самым большим.

– Я, наверное, порекомендовала бы тебе третий вариант, – задумчиво проговорила она. – Он несколько неожиданный. Я познакомилась с Горреном Дагом совсем недавно. Он очень любопытный тип. Но для тебя это будет значить переезд в Южную Африку.

По собственной же инициативе Альба предложила попенять Аттиле Сабо за несвойственную ему придирчивость и заняться квартирой.

– Я благодарна тебе за твое миролюбие, – призналась она. – Я отчего-то думала, что ты попытаешься настоять на всех этих терапиях и консультациях или чем-то таком. Не уверена, что не поддалась бы требованиям приличий и не влезла бы в эту бессмыслицу.

– А был бы смысл? – меланхолично спросил Берт.

– Нет.

– Так чего трепыхаться, – пожал он плечами. – И все-таки. Почему?

Альба смотрела на него. Опустила глаза. Открыла было рот, но снова закрыла его.

– Наверное… наверное, мне надоело притворяться. И наверное, я не хочу лишать какую-нибудь милую и непретенциозную женщину возможности выйти за тебя замуж. У нас действительно был неплохой брак.

Берт поинтересовался ее планами на будущее. И Альба улыбнулась.

– Не поверишь, я тоже отправляюсь в Африку.

========== Часть 2 ==========

Насчет переезда в Южную Африку Альба поторопилась. Берт встретился с Горреном Дагом — тот по счастливой случайности как раз отирался в Брюсселе — немного рассказал о себе, с одобрительным удивлением убедился, что Даг, даром говоривший много и гладко, не сообщил практически ничего о себе, а о проекте, которым предстояло, помимо прочего, заниматься и Берту, только немногим больше, и охотно посплетничал о своем непосредственном и опосредованном руководстве. Тут и он сам, и Даг оторвались по полной. Из чистой, незамутненной мстительности Берт сообщал Дагу всевозможные сплетни о вышестоящих, чтобы узнавать снова и снова:, а парень-то был в курсе. Более того: словно развлекаясь, но и подкупая Берта, наверное, этот Даг — «называйте меня Горреном, фамилия у меня — у дворовых псов клички живописней» — делился такими сведениями из судеб тех чинов, что у Берта дух захватывало. Надо же, а кажутся такими приличными. Иными словами, встреча была очень приятной. Она затянулась, Берт выпил чуть больше, чем изначально планировал, но почему-то был уверен, что все то, о чем они болтали тут, и то, как они болтали, останется все-таки между ними.

Горрен Даг спросил, согласен ли Берт расстаться со своим теплым местечком и заняться кое-чем, требующим изобретательности, изобретательности и еще раз изобретательности, а взамен получить значительно меньшую зарплату, необходимость работать в полтора раза больше, отсутствие многих привилегий, которые обеспечивала ему дипмиссия.

— Не уверен, что у меня есть выбор, — честно признался Берт, сдержал зевок, осмотрелся, ухмыльнулся. — Папа Рунер будет старательно портить мне жизнь в нашем секторе. Сам понимаешь, у него возможностей не в пример больше моих. Третье поколение дипломатов, все дела.

— Папа Рунер мстительный чувак, — охотно согласился Горрен Даг. — Удивительно злопамятный человек.

— К этой бы злопамятности еще справедливости немного, — хрюкнув, произнес Берт. — Старый пень, — беззвучно пробормотал он.

— Мы говорим о Вилерме Рунере? — тихо засмеялся Горрен. — Берти, Вилерм Рунер — это большой и старый антипод справедливости. Старый пень.

Берт медленно поставил локоть на стол, опустил подбородок на ладонь, ухмыльнулся.

— Скажи мне, а по какой такой причине папа Рунер вызывает у тебя такое яростное неприятие? — ласково поинтересовался он.

Горрен Даг снисходительно улыбнулся.