Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Скажи мне что-нибудь по подоплеке этой вот хренотени, – уныло попросил он.

Иво цыкнул, тяжело вздохнул и встал.

– Кофе будешь? – спросил он.

– Ну тебя с твоим кофе, – огрызнулся Берт.

– Значит, будешь, – протянул Иво.

Берт покосился ему в спину, поудивлялся невесть откуда всплывшему желанию показать спине Иво язык, но решил остаться благоразумным. Он еще раз вздохнул, стараясь прозвучать попечальней да понадрывней, затем огляделся, поизучал людей, передвигавшихся с сосредоточенными лицами мимо кабинета начальника, посмотрел на голоэкран, на котором –вот сюрприз – требовал дел милосердия для очередной зоны бедствия еще один епископ из новых экумеников. А этот был хорош – уверен в себе до такой степени, что о него, поди, ножи можно точит, красив и харизматичен, и Берт удивился: чего это он в священники полез, а не в их, к примеру, миссию? Забрался бы в какой район, который любят журналисты, и после полугода был бы на всех экранах, причем совершенно бесплатно. А тут – бесконечные семинарские годы, послушания, и прочее, прочее. Берт знал понаслышке, как дрессируют этих новоиспеченных – страшное дело, по словам типа знающих людей одни ужасы и кошмары, но не сомневался, что хотя бы семьдесят процентов из этого правда, а посему не завидовал этому вот красавцу, совсем наоборот. Уж лучше их болото, чем темно-синяя сутана и бесконечные подвиги во имя церки, непременно сопровождаемые непрестанным умерщвлением плоти, чтоб их.

Но парень говорил красиво. Иво остановился рядом с Бертом, держа в каждой руке по чашке.

– Хорош, стервец, – произнес он. – Уж на что Кайя не празднует этих… – он кивнул в сторону экрана. – Берт посмотрел на него, Иво подмигнул и криво усмехнулся. – Но кипятком мочится, рассказывая об очередном приключении сиятельного.

Берт оперся локтем о стол и присмотрелся к епископу повнимательней. Бесспорно, Кайе Ниеми не мог не прийтись по вкусу такой решительный, знающий себе цену тип.

– У них там ценз, что ли? – потряс он головой. – Симпатичный ты – принимаем, несимпатичный – иди-ка ты в мир, брате.

Иво неторопливо засмеялся и поставил чашку на стол рядом с Бертом.

– Подумать только, я же помню весь тот цирк с объединением церквей, Вселенским Собором, этими мессами по полтора миллиона человек, – он уселся в кресле поудобней. – И не виртуальные, попрошу отметить, Берт, самые что ни на есть реальные. По полтора миллиона человек! Я еще думал, что это так же легко утихнет. Ан нет. Они институционализировались. Хм.

– Ты так стар, Иво? – повернулся к нему Берт.

– М-гм, – самодовольно кивнул Иво Ленартс. – И я тебе больше скажу, мы почти получили разрешение на репродукцию. Почти.

– Оно тебе надо?

Иво хмыкнул.

– Мне – нет. Мне собаки хватает. Но супружница, знаешь ли. Жаждет наследника.

Он пожевал губы, посмотрел зачем-то на пол у своих ног, потянулся за чашкой с кофе.

– М-да, – уныло сказал он и принюхался.

Берт почувствовал, как его придавило к полу это изменившееся настроение. Он помедлил секунду, успокаиваясь, взял чашку, сделал глоток.

– Кофе, говоришь? – пробормотал он, ощутив вкус спиртного.

Иво протянул ему чашку, чтобы чокнуться. Что Берт сделал. Спокойствия ему это не добавило.

– Кофе, – подтвердил Иво. – С натуральным ароматизатором.

– Твое здоровье, старик, – скороговоркой произнес Берт и залпом выпил кофе. – Я там тебе объяснилку принес, чтобы ты ее скорректировал. Чтобы начальство осталось довольным.

Иво посмотрел на него, перевел взгляд на экран, задумчиво принюхался к содержимому чашки, выпил остатки.

– Я, конечно, посмотрю, Берт. Это не проблема. Если нужно, подкорректирую. Попробую поговорить с парой людей там, – он двинул бровями, указал взглядом в сторону сектора, где заседали эти бюрократы, – ну, знаешь, чтобы они чутка полояльней отнеслись. Другое дело, что они ничего не решают, когда папа Рунер говорит Аттиле Сабо: такое и такое дело, этот бахвал, пройдоха и говнюк должен пострадать. Аттила Сабо и смотрит на твои отчеты куда пристрастней. Хотя я тебе честно скажу, Берт, – Иво прижал руку к груди, – как на духу. Это была успешная поездка, вы достигли многого, и я уверен, что без твоих способностей ребятки бы опростоволосились еще в самом начале, подготовка, не подготовка. Но я не настолько приятель с шефом, чтобы указывать ему, что да как, да насчет тебя чтобы все было поспокойней.

Он виновато пожал плечами.

Берт хмуро смотрел в чашку, сквозь полупрозрачные стены на людей в пуле, на дверь зачем-то.

– Самое неприятное, Иво, – уныло признался он. – Вот самое неприятное. Альба ведь совершенно неожиданно подала на развод. Я убывал в командировку, все было нормально. Я прибыл – и вот. Все было нормально. У Рунера нет причин для особой злости.

Иво развел руками.

– Не спорю. Я знаю тебя и немного Альбу. Она женщина строгая, если бы у вас было что-то неприятное для нее, она бы давно тебя в блин раскатала, и без Рунера. Тут уж ясно. Но в общем-то мне думается, что он изначально был несколько пристрастен. Короче, я в ваши дела не вмешиваюсь, просто говорю, как есть.

Он поставил локти на стол, тяжело оперся на них, переплел пальцы.