Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Берт устраивал пару раз ностальгический вечер: перечитывал, что уже успел написать, делал наброски для каких-то других вещей, иногда просто сидел и перебирал мысли, как струны на арфе, глядел в потолок или стену напротив – «мечтал». Он пытался хотя бы из уважения к собственному труду определить отношение к нему. К сожалению, не получалось. Какое-то оно было двоедушное, двуличное, как будто говорило одновременно «да» и «нет», приманивало и отпугивало. Берт хотел бы знать, что делать и куда двигаться, и не менее отчетливо он понимал, что за советом, собственно, обратиться не к кому. Иво Ленартс был доволен, что Берт там, где он этого хочет, делает то, чего хочет от Иво начальство, вроде как удачно прикрывается своими пописульками, познакомился с самыми разными людьми и в самых разных местах, а больше ничего и не нужно было. Сибе Винк – ему своей головной боли хватало. Он едва ли бы оценил повод для страданий: Берт зарабатывал своим посредничеством столько, что ему и за год не накопить, да еще в красивом авто разъезжал, если летал в Европу или перемещался по Африке, так первым классом. А что неловко от своей работы – так можно подумать, им, гвардейцам отрадно и почетно понимать, что они делают. Сибе вообще был нехарактерно угрюм. Когда они встречались с Бертом – а это были очень редкие случаи, – он предпочитал отмалчиваться; садился спиной к стене, одну руку непременно держал под столиком, хотя Берт был на сто, ну ладно, девяносто пять процентов уверен, что при нем не было оружия. Самые разные, и даже невинные звуки действовали на него неожиданно: кто-то ронял ложечку, а Сибе вскакивал, подбирался, зыркал глазами по сторонам, прятал руку за пазуху, чтобы, если что, выхватить тизер – которого у него не могло быть. Вообще даже он, гвардеец, не имел права носить с собой любое оружие – на этот счет были как-то очень быстро и споро изданы самые разные распоряжения. Как будто они только и ждали своего часа. Берт попытался осторожно предположить нечто такое, и Сибе только фыркнул:

– А ты думал предположить что-то другое?

Он ухмылялся очень зло, щурил левый глаз больше правого; Берт против воли отмечал отчего-то, какой усталой выглядела его кожа. Не атласной, ухоженной кожей Сибе Винка, а – как у наемника, что ли. Который либо находится в поисках заработка, либо отрабатывает предоплату. И это вечное упрямство – категорический отказ говорить на что бы то ни было, связанное с работой. Только обмолвки, которые, казалось, тревожили Сибе куда больше, чем считал обоснованным Берт.

По ту сторону экранов Иво Ленартс был напряжен, внимателен, сдержан – но доволен. Он охотно приглашал Берта погостить, когда все худо-бедно образуется, не менее охотно делился соображениями насчет тем, которые могут быть любопытны Берту, подтрунивал над ним, мол, звезда журналистики. И прочее. Не менее охотно он отвечал на расспросы Берта о мнении там, на севере, насчет Дейкстра. Насчет ситуации в Африке вообще.

– Видишь ли, Берт, – неторопливо начинал Иво, – мы оказываемся в непростой ситуации, когда пытаемся применить наши лекала к иным странам. История показала, что развитие в геополитическом масштабе значительным образом определяется историей и должно быть, не может не являться ее органичным продолжением.

Иными словами, вмешиваться не собирался никто – предоставляли право на самоопределение. Глупо было бы действовать иначе: если бы посмела вмешаться европейская Лига – общечеловеческие ценности, историческая логика, гуманность, бла-бла, то и другие части света подтянутся, и если с той же Северной Америкой еще можно было бы договориться, то с азиатами этот номер не прошел бы. Берт был уверен, и еще как он был уверен: они договариваются. С Дейкстра и друг с другом. Пока же прикрываются обычной говорильней. Оставалось неясным, как в это уравнение вписывается Тесса Вёйдерс, к примеру, бывшая любимица «Астерры», отчаянно сражающася за «Эмни-Терру» даже со своими повелителями.

И вообще, какую роль во всех этих событиях играют мегакорпы. Что они играли, причем значительную, было бесспорно. Каковы были их цели, оставалось неясным.

Квентин Дейкстра много путешествовал. За ним следовали журналисты, часто прибытию Дейкстра предшествовала внезапная стабилизация ситуации: перестановки в правительстве, к примеру, могли прекратиться, внезапно отменялся комендантский час, исчезали военные, либо вместо обычных появлялись гвардейцы. Дейкстра со свитой размещался в правительственном дворце, его встречал в аэропорту и провожал на собственном кортеже местный царек, глава администрации, премьер-министр, затем могла следовать совместная пресс-конференция, и в течение всего времени пребывания в местных СМИ регулярно появлялась информация: Дейкстра то, Дейкстра се, совместный обед с тем и тем, плодотворное обсуждение политической ситуации. Лиоско, который тоже вроде как считался претендентом, не получал и половины такого внимания. Оставалось задуматься: как долго и как усердно работал над своим успехом этот Дейкстра.