Путь человека в Божественной Вселенной

И впоследствии, я верю в это, мы, то есть, конечно, не мы, а будущие грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону!

Ф. М. Достоевский

* * *

Одним из важнейших, а возможно, и предопределяющим для этой роли качеством является опыт падения и страданий, как бы странно это ни звучало.

Неотъемлемая цикличность Великого Дыхания и всех связанных с ним эволюционных процессов предполагает необходимость и неизбежность прохождения через низшую точку материализации и связанные с этим напряжения перед устремлением к Духовным высотам.

Для человека и человечества критической точкой между падением и вероятным духовным взлётом является самоосознание, то есть осознание себя неотделимой частицей живого единого Божественного Мира. Разными путями идут народы. Пока одни взвешенно и твёрдо прокладывают путь к материальному благополучию, другие, оберегаемые волей Господа от сокрушительных социальных и военных бурь, хранят священные сосуды с накопленной с давних времён мудростью, третьи ввергаются в революции, войны, неслыханные эксперименты по переделке Мира… В чём проклятие? В чём благословение? В чём обновляющий исцеляющий урок? Что главное? Кто может предсказать путь? К примеру, разве не были нищета и техническая отсталость Индии спасением её великого духовного наследия? Что осталось бы от него, если бы столетие-полтора назад по нему прошёлся каток Интеллектуально-Технологического прогресса? Сейчас Индия делает гигантский рывок в общем столь же губительном, сколь неизбежном направлении. Что дальше? Усилиями своих гонцов она успела разбросать по Миру жемчуга Великой Мудрости. Но во что в горниле глобализации переплавится в самой Индии эта мудрость, чистота, самодостаточность, уживчивость с Природой на равных? Путь к самосознанию тернист, и пути Господни неисповедимы.

Мы на этом пути не пропускаем ни одной выбоины, ни одной колючки, ни одной пропасти. Даже на фоне относительного благополучия мы будто специально выискиваем прорехи, словно опасаясь впасть в дремоту. И на всём пути — взбадривающие внутренние сражения с колоссальными потерями и не меньшими прозрениями, отражёнными в творениях наших мастеров Слова, непревзойдённых исследователей человеческих душ, совершавших свои открытия в отчаянных метаниях между низменным и высоким, в блужданиях по дебрям, в которые до них редко кто рисковал забираться.

Каковы эти русские, а? — видят нас насквозь; мы-то все драпируем: дырка — мы туда цветочек, бедность — мы ее позолотим да прикроем бархатом… — а их не проведешь.

Во всех великих русских писателях мы обнаруживаем черты святости — если сочувствие к чужим страданиям, любовь к ближнему, стремление достичь цели, достойной самых строгих требований духа, составляют святость…

Вирджиния Вулф

* * *

Эти духовно-культурные пласты не только не истощены, но даже и не освоены как до́лжно бы. Западные народы хоть и ценят отвагу наших классиков, проложивших тропы через зыбкие засасывающие топи человеческих страстей, но не слишком соотносят результаты этих изысканий с собою, скорее приписывая их тёмной, загадочной, неизведанной славянской душе. Дескать, любопытно всё это, интересно, глубоко, но к нам вряд ли имеет отношение. Нам же самим в наших нескончаемых социальных невзгодах и экспериментах недосуг по-настоящему, по сути разобраться в богатейшем нашем наследии. Скользя по верхам, ужимая до минимума гуманитарные программы просвещения, оставляя право и привилегию вникать в детали культурологам и словесникам, стремясь догнать Запад по части технических достижений, мы совершаем грубейшую ошибку, упускаем предоставляемую нам возможность продвинуться в самопознании.