Путь-дорога

Наверху на лестнице послышались голоса: кто-то спускался вниз. Собрав силы, Максимка протопал мимо дворника к двери. Из неё пахнуло свежестью, совсем близко от тротуара прокатился освещённый пустой троллейбус.

Максимка встал у стены, растерявшийся, мрачный. Несколько человек вышли из подъезда на улицу. И вдруг чей-то удивлённый знакомый голос сказал:

— Подожди, Татьяна Ивановна, смотри, кто это? Кажется, парнишка тот.

— Он и есть! Руднев твой…

Максимка рванулся от стены и замер. У подъезда стояли тот самый старичок из квартиры с четвёртого этажа, который объяснял ему про отъезд Николая Антоновича. Татьяна Ивановна и ещё две старушки с корзинкой и чемоданом.

То ли Максимка слишком устал и переволновался, то ли просто не выдержал, только плечи его задрожали, он отвернулся и припал головой к стене.

— А ну, Руднев Максим, выкладывай, кого здесь поджидаешь? — спросил Игнатий Иванович.

— А ну, Руднев Максим, выкладывай, кого здесь поджидаешь? — весело сказал Игнатий Иванович, подходя к нему.

Максимка молчал, плечи его всё вздрагивали. Татьяна Ивановна и старушки с удивлением смотрели на него.

— Э, нет, так не годится! — решительно сказал Игнатий Иванович, оборачиваясь к Татьяне Ивановне. — Хоть времени мало, я так его не оставлю. Вы вот что: ступайте потихоньку к вокзалу, а мы здесь потолкуем. Я догоню и вещи принесу.

Игнатий Иванович поставил чемодан на тротуар и ещё раз, оторвав Максимку от стены, повторил:

— Что же случилось? Десять минут тебе даю сроку: всё по порядку выкладывай.

Он сказал это так спокойно, что Максимка, стыдясь своей слабости, незаметно провёл рукой по глазам и сразу успокоился.

— Я никого здесь не жду, ждать мне некого, — тихо ответил он. — Не знаю, куда идти, вот и пришёл сюда. Вы не думайте, я сегодня только приехал, а после устроюсь, обязательно устроюсь… — он сбился и замолк.

— Нет, ты мне всё по порядку расскажи, — твёрдо сказал Игнатий Иванович. — Зачем Николая Антоновича искал и почему на улице ночью один?

— Я скажу… Только спешите вы, не до меня вам, может?

— И ты поспеши…

Тогда Максимка, уже глядя прямо в глаза, рассказал Игнатию Ивановичу, зачем он приехал в Москву.

— Та-ак… — протянул Игнатий Иванович, когда Максим кончил и вдруг снова отвернулся к стене. — Значит, дела твои неважные. Теперь слушай: парень ты, я вижу, не из робких. Если правду про всё говоришь, сообща можем кое-что придумать.

— Я — правду, всё, как было, правду! — вспыхнул Максимка, и глаза его заблестели.

— Тогда вот мой совет: забирай свой багаж, я свой, и идём вместе к вокзалу. Нас с женой там поезд ждёт. А по дороге всё обсудим и постановим. Согласен?

Игнатий Иванович вскинул на плечо чемодан, и Максим, забыв про усталость и стараясь не отставать, быстро пошёл за ним по тротуару.

* * *

Уже соседки довели Татьяну Ивановну до вокзала и прошли к поезду: уже успокоились и разместились в вагоне шумные и молчаливые пассажиры и проводник прошёл по коридору, повторяя: «Прошу провожающих выйти…», — а Игнатия Ивановича всё ещё не было.

Но Татьяну Ивановну ничуть это не тревожило: она знала, что в последнюю минуту он будет на месте.

Распрощавшись с соседками, она подошла к окну, встала на цыпочки и поверх прильнувших к стеклу голов старалась разглядеть идущих по освещённому перрону людей.

И сейчас же увидела среди них Игнатия Ивановича. Он шёл не спеша, как будто до отхода поезда было бог знает сколько времени, а рядом с ним шагал со своим сундучком этот самый незадачливый парнишка.

Вот Игнатий Иванович подошёл к проводнику и что-то с жаром стал ему объяснять, показывая то на свой билет, то на парнишку. Татьяна Ивановна сердито сказала:

— Так и есть! Опять что-нибудь придумал! — и пошла навстречу в конец вагона.

Она столкнулась с Игнатием Ивановичем в тамбуре. За ним по ступенькам проворно влезал Максимка. Потное и решительное его лицо было озабочено и деловито. Он спросил что-то у Игнатия Ивановича, и тот ответил:

— Об этом не тревожься! Говорят тебе, по нашим билетам проедешь. Мы со старухой на поездах свои люди.

И он обратился к Татьяне Ивановне:

— Пошли, пошли, после всё расскажу. Сейчас трогаемся.

Вагон мягко, без толчка, сдвинулся с места, мимо окон всё быстрее проплывали фонарные столбы.

Игнатий Иванович разложил вещи в купе, по-хозяйски включил свет на столике, сел и, хлопнув себя по коленям, сказал:

— Присаживайся, Руднев Максим, тут тебе и место будет. А ты, Татьяна Ивановна, не сердись и слушай: парень работы искать приехал. Не бросать же его так. Помочь надо. А пока что мы его у себя пристроим, работа найдётся. Так, что ли?

— Ну, ну, хорошо… — проворчала Татьяна Ивановна. — Ступайте у проводника постели спросите, до утра как раз выспитесь. Работники!..

И она захлопотала над своей корзинкой, доставая оттуда чайник, кружки и какие-то завёрнутые в полотенце припасы.

Так Максим Руднев, не пробыв в Москве и одного дня, снова очутился в поезде, и этот поезд увозил его новой, незнакомой дорогой. Но Максимка был спокоен. Разговор с Игнатием Ивановичем заставил его решиться на этот последний шаг.

Городок на колёсах