Путь-дорога

— Вставай. Максим, подъезжаем!

Утро пришло солнечное и ясное, желтая занавеска на окне раздувалась от ветра, и было слышно, как внизу, на путях, громко перекликаются ребятишки. Поезд стоял на маленькой станции. Игнатий Иванович и Татьяна Ивановна сидели спокойно, их несложный багаж и сундучок были приготовлены около двери.

Максимка спросил:

— Выходить нам?

— Придёт время, выйдем, — ответила Татьяна Ивановна.

За окном потянулись редкие разбросанные строения. За ними выросла молодая берёзовая роща, а потом вдоль насыпи побежал настоящий лес с частыми и густыми, как стена, ёлками.

Максимка оправил рубашку, натянул сапоги. Игнатий Иванович послал его умыться.

Когда Максим, умывшись, вернулся, Татьяна Ивановна и Игнатий Иванович стояли у двери купе с пещами, хотя поезд, не замедляя хода, шёл среди того же леса и ничто не указывало на близкую остановку.

— Вот теперь и выходить, — сказала Татьяна Ивановна.

Все трое прошли в тамбур. Свежий сквозной ветер продувал площадку, за стёклами дверей с обеих сторон темнели деревья. На соседнем пути промелькнул состав — длинная прерывистая цепь товарных вагонов. Промелькнул и скрылся.

Поезд пошёл тише, ещё тише. Игнатий Иванович отворил дверь, и Максимка схватился за фуражку. Впереди был разъезд — жёлтый одноэтажный дом с деревянной платформой, семафор, будка около него и среди вырубленного леса ещё два дома поменьше.

Поезд шёл совсем тихо, паровоз тревожно загудел, точно спрашивая разрешения, и, наконец, вздохнув, остановился.

— Приехали, — сказал Игнатий Иванович и спрыгнул с подножки.

Максим прыгнул за ним. Они помогли сойти Татьяне Ивановне.

В первый раз после разговора с Игнатием Ивановичем в Максимке шевельнулись тревога и недоверие: куда они завезли его? Игнатий Иванович говорил, что они возвращаются на работу, а здесь… Кругом, сколько ни гляди, лес и лес.

Но думать было поздно: поезд дёрнулся, застучал колёсами и пошёл, пошёл, набирая скорость. Загудевшему снова паровозу отозвался где-то унылый и певучий рожок, потом второй…

— Что оробел, парень? — сказал Игнатий Иванович. — Бери вещи, приехали.

Максимка послушно поднял сундучок и свёрток Татьяны Ивановны.

Она, отряхнув юбку, уже шла впереди. Навстречу ей от разъезда бежала какая-то девушка с лопатой, в сапогах и майке. Она смеялась и кричала, размахивая загорелой рукой, а платочек на голове у неё отлетал в сторону, открывая две тугие золотистые косы.

— Ой, батюшки, Татьяна Ивановна, Игнатий Иванович! А мы-то вас завтра ждали!

— Здравствуй, здравствуй, Граня! — Татьяна Ивановна расцеловалась с ней.

Игнатий Иванович тоже поздоровался с девушкой. А Граня безумолку болтала что-то про поезд, искоса поглядывая на Максимку тёмными, как вишни, глазами.

— Замполит где, не видала? — спросил Игнатий Иванович.

— А на перегоне, — ответила Граня. — Давеча «пионерка» туда пошла. Скоро вернется, вы бы до места с нею… — и она, вскинув на плечо лопату, побежала к платформе, неуклюже, но легко перебирая сапогами.

У платформы в несколько рядов лежали коричневые брёвна.

Другие чёрные, покороче и поуже, были свалены горой; около насыпи вдоль путей вытянулись длинные рыжеватые рельсы.

— Уж чего бы лучше, — сказал Игнатий Иванович. — Дрезина, она быстро…

Максимка молча ждал. Он решил ничего не спрашивать. Светлое и ясное утро, эта весёлая девушка и то, как бодро и домовито осматривалась кругом Татьяна Ивановна, снова успокоили его.

Железнодорожная насыпь за разъездом сворачивала вправо, отсюда были видны только сторожевая будка и семафор. Вскоре из-за них сначала бесшумно, а потом, всё громче жужжа, выкатилась зелёная открытая дрезина.

— Вот она, «пионерка», — сказал Игнатий Иванович.

На дрезине стоял худощавый и смуглолицый мужчина, встречный ветер трепал его белую гимнастёрку. Игнатий Иванович крикнул что-то, дрезина пропела и остановилась.

Через несколько минут Татьяна Ивановна, Игнатий Иванович и Максим шагали по тропке у обочины железнодорожного полотна, а дрезина, так же стремительно уменьшаясь в размерах, увозила их багаж.

Навстречу им то и дело попадались люди с лопатами, с молотками на длинных ручках или с вилами. Все они, увидев Игнатия Ивановича и Татьяну Ивановну, окликали их и здоровались.

К разъезду прошёл отцепленный паровоз, и машинист из окна тоже помахал рукой.

Тропка всё вилась вдоль полотна. И вот у леса показался длинный товарный состав — тот самый, мимо которого они проезжали. Максим с удивлением увидел, что состав стоит на отдельном, коротком и изогнутом пути, в стороне от насыпи, а берёзы и ели подходят к нему совсем близко, точно вагоны врезались в лес.

— Ты, парень, всё же ха-арактерный! — сказала Татьяна Ивановна. — Слова не спросил, куда, мол, везёте?

А Игнатий Иванович доложил:

— Вот и табор наш. На колёсах, а не едет. Эге?

Татьяна Ивановна заспешила вперёд: у крайнего вагона на соседнем основном пути стояла дрезина с их вещами.