Путь Дзэн

существовала особая школа Дхианы. Возникновение Дзэн вполне естественно

объясняется знакомством даосов и конфуцианцев с основными принципами буддизма

Махаяны. И возникновение традиций, близких Дзэн, наблюдается почти сразу, как

только прос 130

лавленные сутры Махаяны стали известны в Китае, т. е. начиная с трудов

великого индийского ученого монаха Кумарадживы, который в 384-413 гг. перевел

их на китайский язык. Кумараджива жил в Ку-цзане и Чан-ане, а одним из его

выдающихся учеников в эти годы был молодой монах Шен-Чжао (384-414), который

начинал переписчиком конфуцианских и даосских текстов.

Шен-Чжао обратился в буддизм после прочтения Вималакирти Сутры, оказавшей

значительное влияние на Дзэн. В этой Сутре описывается история не монаха, а

мирянина Вималакирти, который постиг учение Будды глубже, чем все остальные

ученики. Он превзошел всех учеников и бодхисаттв, когда на вопрос о природе

недуалистической реальности ответил “громовым молчанием” — пример, впоследствии часто используемый учителями Дзэн. Вималакирти, отвечающий

“громовым молчанием”, является также любимой темой художников — дзэн-буддистов. Но основное значение этой сутры для Китая и для Дзэн в том, что совершенное просветление не противоречит занятиям каждодневной жизни, что

высшее достижение человека — “вступить в просветление, не истребив

омраченности (клеша) ”.

Такой взгляд импонировал и конфуцианскому и даосскому складу ума. При том

значении, которое конфуцианцы придавали семейной жизни, они не стали бы

ревнителями строго монашеского буддизма. Хотя буддийскими учителями в Китае

всегда были в основном монахи, у них было много продвинутых учеников среди

мирян. Что касается Дзэн, то в нем придавалось особое значение выражению

буддийского духа в формально светских сферах: во всех видах искусства, в

ручном труде, в любви к миру природы. И конфуцианец, и даос

131

сочувственно относились к идее просветления, которая не требовала “искоренения

человеческих страстей”, как можно еще перевести термин клеша. Мы уже отмечали

особое доверие, которое обе эти философии питали к человеческой природе.

Неискоренение страстей, однако, не означает их буйного произвола. Оно значит

лишь, что лучше “отпустить” страсть, чем вступить с ней в борьбу. Это не есть

ни подавление страстей, ни потворство им. Ибо даос никогда не прибегает к

насильственным мерам: он достигает своих целей невмешательством (у-вей), которое является психологической разновидностью дзю-до.

Сочинения Шен-Чжао и его комментарии к Вималакирти Сутре были полны даосских

выражений и цитирования древних даосов. Кажется, автор подражает хотя и

второстепенным, но древним авторитетам, таким как Хуэй-юань (334-416) и

Дао-ань (312-85), как и они, используя “расширение идеи” (ко-и), и объясняет

буддизм при помощи даосских параллелей. А параллели между этими двумя

традициями были настолько очевидны, что к концу пятого века Лю Цю уже пишет: С Куньлунских гор далеко на восток распространился (даосский) термин “Великое

Единое”. С Кашмира далеко на запад распространился (буддийский) термин

самбодхи. Стремится ли кто к небытию (У), или культивирует пустоту (шуньята) — принцип у них один и тот же.

По-видимому, большую роль в дальнейшем развитии Дзэн сыграли две разработанные

Шен-чжао концепции: его взгляд на время и перемены и идея о том, что праджня — это “знание”. Глава

132

“Неизменность вещей” в его Книге Чжао особенно оригинальна, и так похожа на

раздел о переменах в первом томе “Шобогэндзо” Догена, что, кажется, знаменитый

японский философ Дзэн не избежал ее влияния.

Прошлое — находится в прошлом и не проистекает из настоящего. Настоящее — находится в настоящем и не проистекает из прошлого… Реки, которые

соревнуются друг с другом в затоплении Земли, не текут. “Блуждающий воздух”, разносимый ветром во все стороны, не движется. Солнце и Луна, вращаясь на

своих орбитах, не сворачивают с пути. [50,71-72,49]

Точно так же Доген подчеркивает, что дрова на костре не превращаются в пепел, жизнь не превращается в смерть, а зима не превращается в весну. Каждый момент

жизни “содержит сам себя и неподвижен”*.

Шен-Чжао также рассмотрел кажущийся парадокс праджни как разновидности

неведения. Поскольку конечная реальность не обладает свойствами и не является

вещью, она не может стать объектом познания. Следовательно, праджня, непосредственное знание, постигает истину незнанием.

Мудрость — не знает, но освещает глубочайший мрак.

Дух не выясняет, но отзывается на требования

___________

Еще раньше, чем Доген, ту же мысль выразил учитель Дзэн Ма-дэн (ум. 788): “Вот как обстоит дело с мыслями, предшествующими, последующими и между ними: мысли следуют друг за другом, не будучи связаны друг с другом. Каждая мысль

сама по себе абсолютно неподвижна”

133