Путь из леса

— Это где как, ваше величие. — Зарьял так и не мог запомнить правильное титулование Императора, но на это никто уже давно не обращал внимания. — Синтарцы — те да, свободных на вёсла не сажают, это позор у них на всю жизнь. Гальвийцы на военном флоте тоже каторжниками обходятся, ну да там у них на флоте галер мало. А вот те галеры, которые не королевские — они у гальвийцев могут и вольных гребцов иметь, особенно ежели от короля патент получили вражеские корабли в море перехватывать. У Империи и так, и так бывает. В Марке много каторжных, их сюда специально шлют, а за океаном чаще как раз вольные. Там у крестьян земли мало, жрать (извините за грубое слово) вовсе нечего бывает. Особенно если семья большая. Так они младших сыновей гонят кого в солдаты, кого на корабли: там хоть кормят вволю. Гребцам, кстати, больше всех достаётся: работа тяжкая, а если гребец голодный — галера, глядишь, врага не догонит или наоборот, не убежит. Еда простая, конечно, сухари да отвар из телячьих костей или солонины, да вина красного с водой намешают. Так в деревне и того не каждый день поешь. Ну, здесь, в Марке, конечно, крестьянину куда как легче жить, земли свободной много, да и родит она тут лучше, чем в старых странах. Оттого в Марке если кто вольный в гребцы идёт, так значит, совсем себя потерял. А их немного, таких-то, да и по большей части в гребцы они не годятся: народишко хилый от пьянства или от болезней. Так что на этих галерах, скорей всего, прикованные — разве что вице-король распорядился солдатиков туда посажать. Ну да это вряд ли: коли гребец не обучен да не приучен, от него толку мало, даже если богатырь природный.

Император поднял вопросительный взгляд на Ходэуса; тот кивнул, подтверждая, и добавил:

— У нас есть преимущество при абордаже: борта высокие, и галере бортом к нам встать неудобно из-за вёсел, будут носом подходить и мостик перебрасывать. И против их трёх-пяти пушек будет весь наш борт. Если подпустить вплотную и обстрелять картечью — авангард абордажников сшибём, да и остальным достанется. А там вся надежда на ваших воинов, их стволы и мечи. У меня команда небольшая, корабль всё-таки торговый.

Дорант подумал, что на восемнадцати галерах может быть, при полной загрузке, от пяти с половиной до семи с половиной тысяч солдат. На своих восьми кораблях, считая два транспорта, сторонники молодого Императора везли сейчас полторы тысячи гальвийцев и тысячу своих, больше не поместилось. По три сотни на корабль, чуть больше. Один на один — есть шанс на удачу; если две галеры навалятся — вряд ли, количеством задавят. Так что — действовать надо, как Ходэус говорит.

Впрочем, ему и командовать.

— Иллар, — обратился он к Ходэусу, — я тебя правильно понял, что надо заряд пороха уменьшить, а картечи — удвоить?

Тот с удивлением посмотрел на Доранта: ничего подобного он не имел в виду. Но, подумав, кивнул.

— Ты сможешь дать сигнал остальным кораблям, чтобы сделали так же?

И снова Ходэус задумался, и снова кивнул:

— Смогу, конечно. Я гальвийские сигналы знаю.

Дорант, которому, честно говоря, и в голову не пришло, что у гальвийцев сигналы могут отличаться от имперских, вздохнул с облегчением и добавил:

— Не забудь скомандовать, чтобы стреляли из пушек, когда из пиштоли попасть уже можно.

Помянутые же гальвийцы, между тем, выползли уже из гавани за волнолом и тоже разворачивали паруса.

Ходэус подозвал кого-то из экипажа, и вскоре на бизань-мачте гирляндой заплескались, расправляясь под ветерком, яркие флажки.

— И ещё, — добавил Дорант, — вели спустить императорский штандарт. Пойдём под одним имперским.

2

Комес Галлибы отнял от глаза подзорную трубу и скомандовал:

— Передать на все корабли, чтобы рубили мачты и снимали тенты! — Он выразительно взглянул на командира «Кампиданы», и тот замахал руками, раздавая команды своим людям.

Матросы, стараясь не толкнуть густо набившихся на кормовую площадку — мостик галеры офицеров высокого ранга, занялись разборкой цветастого тента, прикрывавшего площадку от солнца. Другие отпускали ванты и заваливали — «рубили», в морской терминологии — мачты, не тратя время на то, чтобы собрать на наклонные реи и закрепить паруса. На палубе соберут, если время будет. Главное, сгрести их по центру, чтобы не мешались на куршее, нешироком продольном мостике, простиравшемсчя от трапа, ведущего с кормовой площадки, до носовой поперечной платформы, где стояли пушки. За пушками, на самом носу, команда уже разворачивала из походного положения «ворон» — перекидной штурмовой мостик с кованым клювом на конце, по которому абордажники должны забегать на борт вражеского корабля.

Комес Галибы тем временем снова прижал подзорную трубу к глазу.

Из порта Фианго выползали, вытягиваемые баркасами, пузатые парусные корабли. Океанские, мореходные, могучие. С большим количеством пушек по бортам. Страшные в бою, когда он в открытом море и есть ветер, и беспомощные при безветрии.

Сейчас было почти что безветрие, промежуток между ночным и дневным бризом. Но ветер постепенно усиливался.