Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы»

Но даже секунды, чтоб дождаться пока «рассветёт», у него не было. Почти на ощупь, по памяти – как увидел в первое мгновение «блицкрига», – нашёл брата:

– Кэ… как? – дёрнул матёрый узел на запястьях Кирилла, сведенных за столбом.

– Не выйдет. Давай ножичек! – опустил доклад о самочувствии Кирилл, вспомнив сразу о «ножичке».

И то правда, до немца, мимо чьей ошалевшей физиономии проскочило только что дуло нагана, вот-вот дойдёт, что «не до него сейчас» по большому счёту. Вот-вот наберёт «Фриц» побольше воздуха в грудь, да и заорёт.

Так что, «перочинный ножичек» припомнился вовремя. Так из зависти, но зависти, естественно угасшей лет двадцать тому, Кирилл называл офицерский кортик старшего брата, с коим с кадетских пор Иванов (флотский) не расставался, даже когда по форме носить его и не положено было. Цеплял под полу, на брезентовый брючной поясок.

Любовно заточенное лезвие – тоже кадетская привычка Вадима, – вспороло верёвки за считанные секунды.

Но именно их и хватило, чтобы…

– Аларм! – первым, как ни странно, завопил унтер, пришибленный дверью. Ещё не подняв голову с колен, но уже выдёргивая из кобуры «люгер».

В ответ на истошный вопль просвет в воротах ангара зарябил тенями, расширился с визгом стальных петель. Забежало трое. Но, видимо, как-то «не оттуда» прозвучала «тревога»: «Неужто с одним пьяным русским не справились?» – читался вопрос на недоумённых физиономиях под суконными бескозырками.

Грохот выстрела, эхом громыхнувший по ангару, снял все вопросы и заодно одну из серых бескозырок.

Случайно, правду сказать, – пальнул Вадим для острастки, на свет практически. Но впечатление это произвело. Из толпы любопытных немецкие солдаты тотчас превратились в собственно солдат. Как положено, порскнули крысами в углы, по сторонам, за укрытия. Залязгали затворы «маузеров».

– Дэ… Давай назад! – с яростным шёпотом оттолкнул Вадим брата к выбитой двери в коморку-мастерскую. За себя.

Но не тут-то было. Туда же, но чуть ранее, укрылся и германский фельдфебель, – не так далеко отлетел, или скоро сообразил, что продолжения не последует. Один прибыл на помощь к русскому этот… «Кто он такой, чёрт возьми?» – кричит по-немецки, форма, не видал ещё такой…

А может, и не сообразил. Так, не особо соображая, не вставая с колен, и забежал унтер на четвереньках в ближайшее убежище, повинуясь инстинкту самосохранения, и жизнь свою, судя по всему, решил продать подороже.

Вот и цену выставил за косяк двери вместе с дулом «люгера»:

– Хенде хох!

– Так я ж… – процедил Кирилл, оказавшийся за углом косяка на мгновение раньше, чем злосчастный фельдфебель решился сам выглянуть: – Я ж даже латыни не выучил! – закончил Иванов (второй) фразу уже в каморке.

Кирилл вскочил внутрь, засветив по пути в испуганный поросячий глаз фельдфебеля. Влепил без всяких ссылок на французский бокс и английский джиу-джитсу. Так, с уличной бестолковостью, но с таким эффектом, что грузноватый фельдфебель снова почувствовал себя соломенным мячом в тряпичном чехле из босоногого детства. Гремя и звеня слесарной начинкой мастерской, откатился до самого окна.

– Вадька! – обернулся через плечо Кирилл и шарахнулся в сторону.

Почти залпом загрохотали от ворот ангара выстрелы, туманя просвет пороховым дымом. Сориентировалось прибывшее подкрепление.

Вадим, флотский артиллерист, не привычный к молниеносности пули, на первый взгляд даже замешкался. Но только на первый.

– Отдай, – не сразу выговорил он, вырывая винтовку из рук часового так властно и решительно, что тот отдал «маузер» раньше, чем Вадим справился с труднопроизносимой гласной.

И даже после завороженно продолжил «зевать», не то передразнивая русского, не то уже в агонии, в смертной судороге. Рывком обернув растерявшегося часового вокруг себя, Иванов-старший пригнулся, и теперь пули вырывали клочья шинельного сукна со спины немца.

Слегка – чтоб не сразу упал, – оттолкнув его, Вадим попятился в каморку:

– Держи, – перебросил он винтовку брату (и от револьверной отдачи в голову, будто молотком стучал кто).

Обернулся, чтобы наставить «наган» на унтера, пока тот не очухался.

Но тот, оказывается, уже пришёл в себя. И более чем. Не чета солдатику-часовому, что наконец рухнул навзничь…

Морская хроника

Поход Черноморского флота с целью обстрела босфорских укреплений. 28 марта на рассвете к флоту присоединились крейсера «Память Меркурия» и «Кагул», вышедшие 26 марта из Севастополя для разведки у болгарских и румынских берегов.

При подходе на рассвете 28 марта к Босфору от флота был выделен отряд контр-адмирала Путятина в составе линейных кораблей «Три святителя» и «Ростислав», крейсера «Алмаз», авиатранспорта «Николай I», пяти мореходных тральщиков, двух пар миноносцев с тралами, двух миноносцев для уничтожения мин и двух миноносцев для охраны. Отряд направился к фланговой батарее на анатолийском берегу. Не доходя до позиции, назначенной для обстрела, отряд обнаружил под берегом пароход «Сабах», пытавшийся прорваться в Босфор. Несколькими выстрелами пароход был потоплен.