Путь к Босфору, или «Флейта» для «Императрицы»

– Ну, по условиям военного времени любая разработка – секретна, – вставил Садовский.

– И всё же? – переспросил Алексей Иванович.

– И да и нет, – чуть помедлив, сказал изобретатель. – Можно посчитать, что это какая-то очередная модификация коммутатора, синхронизатора… Мало ли что. Не растолкуешь – так и не поймут. А вот с задающим валом сложнее.

– И что здесь? – статский советник деликатно взял из рук Глеба Михайловича блестящий латунный стержень и внимательно посмотрел на многочисленные детальки, нанизанные на него.

– Сам по себе задающий вал не столь секретен, сколь сложен в изготовлении. Микронная точность братом Никанором достигнута, извольте видеть. – Каретников явно гордился мастерством брата.

«Уникальным мастерством, – как-то сразу же подумал Глеб Садовский, который видел воочию совсем не впечатляющую “лабораторию” братьев Каретниковых, размещённую во флигеле небогатого наследного дома. – Если счёт на микроны пошёл, значит, у Никанора-калеки, как у того Лесковского Левши, глаз “пристрелянный”».

– Надеюсь, хорошие мастера-оружейники, кои не перевелись на Руси… – теперь статский советник пристально смотрел в лицо Афанасию, – смогут преодолеть сии сложности? Под вашим присмотром?

– Да, полагаю, что да, – согласился Каретников. – Под присмотром и с последующими испытаниями.

– А этот уже испытан? – быстро спросил Алексей Иванович.

Афанасий Каретников в первый раз позволил себе широко улыбнуться, отчего простоватое его лицо приобрело какую-то детскость.

– Это прототип, но уже всё получилось. Представляете, даже смену параллакса между баковым и кормовым орудием – я принял разнос в сто метров, как у линкора, – при девиации курсовых углов учитывает!

– Линкор – это хорошо… – как про себя, подумал вслух Иванов.

А Глеб Михайлович поспешил с расспросами:

– Так ежели выберем достойный вам завод, как скоро вся эскадра «во флейту» заиграет?

Улыбка сошла с лица изобретателя.

– Полгода… Год… Эскадра – это сколько кораблей?

Статский советник опередил Садовского, который собрался излагать диспозицию и реестры применительно к флотам и типам кораблей.

– Оснастить этими устройствами два линкора как скоро можно?

– Полгода… Год, – как заведённый повторил Каретников.

Алексей Иванович досадливо покачал головой.

– А при условии заводского изготовления… э-э… внешних блоков – они, как вы говорите, не слишком секретны?

– Два месяца, – вроде бы твёрдо сказал Афанасий. И продолжил: – Но с задающими валами будет задержка, непременно.

– А этот? – осторожно спросил статский советник.

– Это прототип, – с ноткой сожаления констатировал Каретников. – Сколь-нибудь длительной работы не выдержит. Но, – быстро добавил он, – полноценный образец будет готов через две недели, с божьей помощью. А следующий…

Когда разведчики остались одни, каперанг Садовский сказал, не столько спрашивая, сколько констатируя:

– «Императрица Мария».

Алексей Иванович повторил, но уже с категорической интонацией:

– «Императрица Мария».

ГЛАВА 14. ПО ПУТИ НА ОБЕРТАУ

– Как это там, у классиков? – недовольно пробормотал Кирилл, локтем пододвигая Марту с козел. – Когда обложат?

– Сцилла и Харибда, – со справочной машинальностью ответила Арина, занятая куда больше другим вопросом. – Ой, а куда ж нам теперь?

Вадим молча потянулся к днищу коляски, где позвякивала сталью груда трофейных винтовок.

Впереди первоначальное удивление «пионеров» на глазах сменялось деятельной заботой. Вот, один уже вытер ладони о некогда белые тиковые штаны на седалище и схватился за ложе укороченного карабина. Другой и вовсе уже ловил их экипаж в прорезь прицела. Как водится, унтер класса «с портупеей» первым делом сменил рабочую бескозырку на воинственный шлем с пикой. При этом в белых «казарменных» штанах он изрядно напоминал паникёра, застигнутого в исподнем, – но уже командовал отрывистым лаем.

Высунувшись из коляски с цевьём немецкой винтовки в руке, Вадим глянул назад.

Позади беглецов собрат унтера, но теперь класса «без портупеи», с ефрейторской привычкой подгонял таким же гавканьем отстающего – мокрого как мышь багрового толстячка. И кучка преследователей с взводной выучкой рассыпалась в стрелковую цепь. Правда, стрелки из разоружённых «пионеров» были неказисты, с одними только штык-ножами в полсабли, да нештатными «дрейзе» кое у кого.

И тем не менее и впрямь, «между Сциллой и Харибдой», или по-простому, между молотом и наковальней.

Это, должно быть, и кони поняли, вернее, почувствовали по растерянно ослабшей хватке вожжей. С надеждой, что война это всё-таки не совсем их дело («городских», по-деревенски, пижонов), – каурые, опустив головы, принялись выискивать в зимнем сухостое зелёный подшерсток весны, но вместо того нашли…

Испуганно всхрапнув, коренник отпрянул, толкнув назад и коляску. Кирилл упал на кожаную подушечку козел. Вадим ухватился за лакированное крыло.

Невысокий пожилой солдат с табачными усами и в папахе схватил коренника под уздцы:

– Какой красавец, картинка, ай! Ну что ты, казанок? Что, испугался?