Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия

{7} последним экспериментом на животных, который я проводил: S. Pious. Attitudes Towards the Use of Animals in Psychological Research and Education: Results from a National Survey of Psychologists. American Psychologist 51 (1996): 1167–80. Пиус провел интересный опрос членов Американской психологической ассоциации и обнаружил, что большинство из четырех тысяч респондентов не одобряют исследования, связанные с причинением боли и страданий животным. Он приводит цитаты, в которых ученые объясняют свое неприятие таких экспериментов, в том числе ссылаясь на внешнюю валидность: «Я – нейрофизиолог, наша лаборатория работает с крысами и обезьянами. Однако я все сильнее убеждаюсь в отличии мозга и поведения животных и человека и считаю, что нам следует изучать людей»; «Раньше я проводил исследования на животных. Уверен, что большая часть боли, которую они из-за меня испытывали, не оправдана ценностью полученных данных». Пиус приводит высказывания и защитников экспериментов на животных, показывая тем самым, что дебаты еще, конечно же, не завершены.

{8} Я пришел к мысли, что обеспечение внешней валидности – даже более важная, но куда более сложная научная задача, чем обеспечение валидности внутренней: Дополнительно прочитать об относительной важности внутренней и внешней валидности можно в M. E. P. Seligman. Science as an Ally of Practice. American Psychologist 51 (1996): 1072–79; M. E. P. Seligman. The Effectiveness of Psychotherapy: The Consumer Reports Study. American Psychologist 50 (1995): 965–74.

{9} это наблюдение привело к возникновению области под названием «выученный оптимизм»: M. E. P. Seligman. Learned Optimism (New York: Knopf, 1991).

{10} систематически изучали, как люди, которым мы не могли привить беспомощность, интерпретируют неблагоприятные события: L. Y. Abramson, M. E. P. Seligman, and J. D. Teasdale. Learned Helplessness in Humans: Critique and Reformulation. Journal of Abnormal Psychology 87 (1978): 49–74.

{11} мы разработали опросник для измерения степени оптимизма: C. Peterson, A. Semmel, C. VonBaeyer, L. Y. Abramson, G. I. Metalsky, and M. E. P. Seligman. The Attributional Style Questionnaire. Cognitive Therapy and Research 6 (1982): 287–300.

{12} а также методику контент-анализа: P. Schulman, C. Castellon, and M. E. P. Seligman. Assessing Explanatory Style: The Content Analysis of Verbatim Explanations and the Attributional Style Questionnaire. Behaviour Research and Therapy 27 (1989): 505–12.

{13} обнаружили, что пессимисты: обзор можно найти в G. M. Buchanan and M. E. P. Seligman, eds. Explanatory Style (Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1995).

{14} Только оптимизм восемью с половиной годами раньше прогнозировал второй инфаркт: G. M. Buchanan and M. E. P. Seligman. Explanatory Style and Heart Disease. In Explanatory Style, eds. G. M. Buchanan and M. E. P. Seligman (Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1995), pp. 225–32.

{15} Мужчины более оптимистичного склада […] сталкивались с сердечно-сосудистыми заболеваниями на 25 % реже, чем в среднем: L. Kubzansky, D. Sparrow, P. Vokonas, and I. Kawachi. Is the Glass Half Empty or Half Full? A Prospective Study of Optimism and Coronary Heart Disease in the Normative Aging Study. Psychosomatic Medicine 63 (2001): 910–16.

{16} На вероятность смерти в результате сердечно-сосудистых заболеваний оказывала сильное влияние степень осознания своей силы: P. G. Surtees, N. W. J. Wainwright, R. Luben, K.-T. Khaw, and N. E. Day. Mastery, Sense of Coherence, and Mortality: Evidence of Independent Associations from the EPIC-Norfolk Prospective Cohort Study. Health Psychology 25 (2006): 102–10.

{17} Пессимизм был очень четко связан с уровнем смертности: E. Giltay, J. Geleijnse, F. Zitman, T. Hoekstra, and E. Schouten. Dispositional Optimism and All-Cause and Cardiovascular Mortality in a Prospective Cohort of Elderly Dutch Men and Women. Archives of General Psychiatry 61 (2004): 1126–35.