Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Хотя решать зерновую проблему было, по всей видимости, проще, нежели животноводческую, именно с производством зерна во 2-й пятилетке дело обстояло весьма неблагополучно — более неблагополучно, чем в бурную пятилетку коллективизации 1928-1932 годов. А ведь именно в зерновом хозяйстве даже простой переход к совместной обработке более крупных массивов земель мог дать заметный прирост производства. Именно в зерновом хозяйстве в первую очередь удалось механизировать значительную часть работ. В деревню пошли трактора, обеспечивавшие механизацию пахоты, сеялки — механизацию сева, жнейки и комбайны — механизацию уборки, молотилки — механизацию отделения зерна, грузовики — механизацию его перевозки. И тем не менее во второй пятилетке по сравнению с первой валовой сбор зерна (в среднем за год) упал на 1%, а урожайность — на 5,6%. Но несмотря на это, объем государственных заготовок и закупок зерна вырос за тот же период на 51,1%!51 Это, естественно, вело к улучшению снабжения городского населения. В то же время выросла и зернообеспеченность колхозников — с 6 ц на одну семью в 1932 году до 16,4 ц в 1937 году52. Такой парадокс можно объяснять рядом факторов — официальные статистические данные по валовым сборам зерна в первую пятилетку были, вероятно, завышены; несмотря на опережающий рост заготовок по сравнению с валовыми сборами зерновых имело место обратное снабжение колхозов семенным зерном; произошло заметное сокращение численности сельскохозяйственного населения. Кроме того, при общем падении производства зерновых сбор пшеницы увеличился за пятилетку на 17%53.

Тем не менее, если сравнить рост производства пшеницы в 1932—1937 годах на 17% с ростом потребления за тот же период зерна колхозниками на 173%, ростом потребления неземледельческими рабочими и служащими пшеничного хлеба (96%-го) на 76,7%, а высших сортов — на 25,8%54, то поневоле вспомнишь изречение, что существует ложь, большая ложь и статистика. Эту «статистику» нельзя оправдать и ссылками на сокращение хлебного экспорта, поскольку он никогда не превышал нескольких процентов от валового сбора. Поэтому трудно с доверием отнестись к столь благодушным цифрам роста потребления. Историкам и экономистам еще предстоит нарушить это благодушие официальных статистических справочников, некритически воспроизводящих «экономическую фантастику» 30-х годов.

В целом по официальным данным картина сбора зерновых, их урожайности, закупок и заготовок за первые три пятилетки была следующая (см. табл. 44).

Таблица 44. Среднегодовой валовой сбор, среднегодовые государственные заготовки и закупки, урожайность и товарность зерновых (1928-1940)

	Валовой сбор в среднем за год		Государственные заготовки и закупки в среднем за год		Урожайность ц с га	Товарность %
	Млн. т	%	Млн. т	%
1928-1932	73,6	100,0	18,2	100,0	7,5	24,7
1932-1937	72,9	99,0	27,5	151,0	7,1	37,7
1938-1940	77,9	106,0	32,5	176,1	7,7	41,0

^{Источник: Бакай П. Я. Указ. соч. С. 84.}

Эти цифры достаточно сильно отличаются от тех, что приводились в 30-е годы. И. В. Сталин, заявивший с трибуны XVII партсъезда об успешном разрешений зерновой проблемы55, назвал действительно фантастическую цифру сбора зерновых в 1933 году — 898,0 млн ц56. Это были данные так называемого биологического, или «видового» урожая, а проще говоря — прикидка, сколько зерна могут дать посевы на корню. Но существовали данные и действительного — амбарного — валового сбора зерновых. В них значится цифра 683,975 млн ц57. Трудно предположить, что эти данные были неизвестны И. В. Сталину, тем более что он сравнивал «видовой» сбор 1933 года с амбарным сбором за предшествующие годы (видимо, для вящего эффекта). Правда, затем, в статистическом сборнике 1937 года, цифра «видового» сбора зерна похудела до 880 млн ц (или 5,5 млрд пудов)58, но это ничего существенно не меняет. Аналогичную картину можно проследить и для 1940 года, весьма урожайного для того периода. Видовой урожай оценивался в 974 млн ц, а амбарный (данные о котором не публиковались) составил 762 млн ц59.

Такая приукрашенная картина развития зернового производства подкреплялась и соответствующими теоретическими завитушками, вроде вывода о том, что в результате коллективизации производственные отношения в сельском хозяйстве пришли в полное соответствие с характером производительных сил60. И этот вывод делался, невзирая на то, что в том же номере журнала, где он был опубликован, приводились данные об отставании уровня производительности труда в сельском хозяйстве СССР от уровня США в 4,5-5 раз61.