Путь к свободе

Партизаны, спрятавшиеся за обрывом карьера, припав к земле, следили за ходом боя и ожидали приказа ринуться на подходивших спешившихся ингушей и татар.

Шумный будто не слышал грохота снарядов, свиста осколков и жужжания пуль. Он, стоя на коленях, из-за камня с юношеским азартом следил за действиями отважных моряков.

Позади роты вдруг совсем близко взорвались снаряды и взлетел желтовато-белыми облаками известняк. Дымной пеленой затягивало все поле, а из-за дыма где-то в отдалении поднимался и все нарастал многоголосый рев:

— А-а-а-а!

Вдруг по рядам отряда пронеслась тревога:

— Прорвались! Отрезают!

Петьку так поразили густота нахлынувших белых войск, их размеренное, напористое движение, что он забыл об опасности и встрепенулся лишь после того, как противник прорезал деревню и молниеносно пересек территорию каменоломен.

— Почему же мы лежим? Ведь мы останемся отрезанными, — раздался чей-то голос около Петьки.

В этот миг перед засевшей ротой выросла и остановилась коляска, замаскированная ветками. Из нее вышел, припадая на костыль, комиссар отряда Ковров.

Бойцы затаили дыхание и радостно следили за ним.

Ковров молча двинулся вдоль линии приподнимающихся бойцов. Он остановился недалеко от Петьки, взмахнул кулаком, как бы толкая противника, и воскликнул:

— Товарищи! Друзья! Вы видите, эти иностранные мерзавцы бьют наших! Отомстим им за убитых женщин, стариков и детей! В бой, товарищи! За власть Советов!

И отряд стремительно кинулся наперерез вражьей пехоте…

3

Рота пробиралась по петляющим обрывам и следила за вражескими рядами, которые были уже близко. Петьку вдруг охватило спокойствие, а мгновениями ему даже было весело. Голос ротного командира Удедова поторапливал:

— Вперед, товарищи, вперед!

Над головой Петьки что-то треснуло, воздух раз за разом рассекал отвратительный, режущий свист.

— Ложись!

Цепи падали и ползли, ища в старых окопных ямках за камнями и канавками укрытия от пулеметного огня.

Вскоре пулеметы смолкли. Петька подумал: «Это значит — наши позади сделали вылазку, зашли в обход и заткнули им глотку».

Белые сбили с позиций соседнюю роту партизан и погнали ее в сторону от деревни.

Конный резервный небольшой отряд партизан, стоявший за горкой, должен был выручить роту, и когда белые приблизились, кавалеристы с гиком обрушились на них сбоку.

Командир роты Удедов подал команду:

— Бей на чем свет стоит! Ура-а-а! В атаку!

Петька бежал с винтовкой наперевес, и ему казалось, что неведомая сила несет его по воздуху. Густые смешавшиеся цепи врага были уже рядом. В них полетели гранаты.

— Ура-а-а! Ура-а-а-а!

Белые, видя, что попали в ловушку, дрогнули и попятились.

— А, сдрейфили? — крикнул Петька, бросая гранату. — За революцию! За Советы! Ура-а-а!

Первая брошенная им граната убила усатого огромного татарина, вторая ранила двух солдат. И вдруг он увидел — два старых ингуша в черных лохматых шапках, в черных бекешах бросились на ротного командира. Петька закричал, сделал дикий прыжок и подлетел к Удедову. Штык туго вошел в бок ингуша. Глаза Петьки скользнули по другому, высокому молодому татарину. Он кинулся на него, но тот бросил винтовку, высоко поднял руки и испуганно залепетал:

— Рус… Красная! Плен моя!

— А, испугался?.. — Петька выругался и не знал, что делать — колоть или брать в плен.

Выручил его Хмелев:

— Давай его сюда.

Сдав пленного, Петька погнался за убегавшими татарами. Он прыгал через трупы, как через кочки, и увидел пошатывающегося Колдобу. Тот был без шапки, с всклокоченными волосами, задыхался и радостно подбадривал бойцов:

— Так их, не давай пощады! Вот так, молодец парень, потроши их!.. Пусть помнят партизанскую руку. Шумный, о тебе доложу…

Колдобе будто не хватило воздуха, он заметался и упал в траву.

— Товарищ Колдоба, ты ранен? Где? Куда? — испуганно бормотал Петька.

Колдоба порывался ответить, но застонал и закрыл глаза.

— Его контузило! — крикнул подбежавший Мышкин.

Несколько партизан подняли и быстро понесли командира. Он открыл глаза уже на носилках, через плечо смотрел на Петьку, который то скрывался за товарищами, то выплывал из-за них и все удалялся, удалялся.

Колдоба, не отрывая от Петьки своих уже сильно помутневших глаз, говорил:

— Люди!.. Русский народ!.. Кто может тебя сломить?.. Бейте, громите врагов революции!..

Татары и ингуши разрозненными группами бежали в сторону деревни Аджимушкай. Офицеры остервенело ругались, пытались остановить их, но тщетно.

Петька издали видел, как высокий офицер, размахивая саблей, кричал:

— Эй, бараны! Стойте! Не позорьте оружия! Стойте! Черти!

Офицер бросился на одного из солдат, схватил за мундир, но толпа закружила его.

Петька увидел рядом с собой взводного Хмелева и указал ему на свирепого офицера:

— Возьмем его живьем.

— Давай.

Они побежали за офицером.

— Сдавайся! — закричал Хмелев.

Офицер обернулся. Петька сзади обхватил офицера руками за шею и повис на нем.