Путь к возвышению (СИ)

Ни одна из ран не была смертельной, но в сумме они сильно ослабляли противника. Столь грязный и жестокий приём ещё вчера напугал бы его самого, но теперь Алданон без сочувствия смотрел на Фейн, согнувшуюся будто в поклоне. Как мастер Прорицания, он знал и слово Смерти, но, конечно, ни разу не применял его на практике, поэтому побоялся зацепить кого-нибудь из коллег.

Окаменение показалось лучшим выходом — действенно и без убийства. Во что бы ни превратилась милая деревенская девочка из видений, что бы ни натворила, память о ней слишком глубоко засела в самой душе. Её израненная кожа обросла коркой, загрубела, раны закрылись; вытекший глаз заволокло нарастающей плёнкой. Фейн попыталась встать, принять бой, но движения давались ей с трудом. Когда ноги перестали слушаться, она подняла голову и бросила на Алданона свирепый взгляд.

— Я лишь хотел найти истину, — пролепетал он, пытаясь оправдаться.

— Слова изгнанника! — практически выплюнула Фейн с хрипом, пока её органы обращались в камни, и застыла изваянием в атакующей позе. Без обратного заклятия выбраться из ловушки было невозможно.

Благословение иссякало, и Алданон инстинктивно схватился за шею, пытаясь урвать ещё хоть немного отведённого времени. Реальность плыла перед глазами, тело ломило от усталости. Фейн исчезла, а Форд хрипло бормотал уже на разные голоса, словно в него вселилась парочка демонов. Схватившись за голову, он вдруг закричал, с силой приложился о стену лбом и затих.

Алданон не сразу понял, в каком времени вообще находился. Первым делом он ощупал горло, но не обнаружил крови, руки были чисты, но горячая борозда под кадыком — длиной в порез, оставленный Фейн — осталась в напоминание. Рядом валялся выдернутый из рюкзака шнурок.

Как говорила Энна, испытание не убивало — по крайней мере, напрямую, — но терзало разум и вынуждало калечить самих себя. Вспомнив ещё об одной детали из видения, Алданон осторожно пододвинул рюкзак, собрал волю в кулак и заглянул внутрь — никакой говорящей головы Ульфгара внутри, конечно, не оказалось. Зато чуть дальше из-под завалов виднелась истлевшая тонкая кость в латной перчатке.

Если прошлое и пыталось что-то показать, словно обладало разумом и целью, то Алданон едва ли понимал универсальный для любой эпохи язык насилия. На душе оставалось пусто, словно из неё изъяли что-то светлое, дарующее надежду, а тело продолжало движение, желая только выжить. Он давно перестал следить за логикой помещений и не восхищался работой древних дварфов-строителей. Зато Энна ещё рисовала, низко склонив голову к листу и едва не попадая в глаз сточенным концом карандаша.

Когда Алданон, пошатываясь, подошёл ближе, то увидел полностью чёрный лист, исполосованный вдоль и поперёк разными рисунками, надписями, рунами и просто жирными ломаными линиями. Грифель давно отломился от нажима, как и ноготь на указательном пальце, но Энна ничего не замечала и рисовала уже собственной кровью; взгляд опустел. Наплевав на риски и чьи-то дурацкие правила, Алданон мягко обхватил её за плечи и торопливо заговорил:

— Если ты слышишь меня… прекрати себя мучить. Освободись! Пожалуйста!

Её лицо так и осталось непроницаемым, но рука едва заметно дёрнулась, сбилась. Тем временем Форд, оклемавшись после удара о стену, стряхивал с одежды пыль и растерянно оглядывался по сторонам. На лунатика он уже точно не походил, и Алданон с облегчением выдохнул.

— Это… реальность? — робко поинтересовался Форд, будто уточнял, на тот ли берег сошёл, попытался встать и, пошатнувшись, схватился обеими руками за стену. — Ох, почему эти иллефарнцы так любили иллюзии? Нет бы устроить соревнование по бриджу…

— Всё хорошо, ты справился, — наперво Алданон решил поддержать его, а затем уже огорошить своей безумной догадкой. Возможно, услышав её, Энна тоже сможет найти путь назад. — Только, боюсь, нам не морочат голову, а лезут в неё напрямую — из прошлого. Также подозреваю, что наш наниматель — господин Джерро — знал о ловушке, но побоялся лезть в неё лично.

Так и не совладав с устойчивостью, Форд осел спиной к стене и устало уронил голову на ладони, подумал немного, а затем, прищурившись, взглянул на Салхану, который неподвижно стоял вдалеке ото всех у завала.

— Чтобы мы прошли испытания и добыли для него… нечто.

— Мастер Дюррант намекал, что в группе будет лояльный к Джерро сотрудник, который убедится в успехе миссии.

Высказав последнее, что висело на душе невысказанным грузом, Алданон даже почувствовал облегчение. Форд кивнул — серьёзность красила его, но одновременно и печалила: в нём уже с трудом узнавался тот студент, что жаждал приключений ради самоутверждения. Пыль оттеняла тёмные волосы будто ранняя седина.