Путь к возвышению (СИ)

— И вы подозреваете нашего руководителя. Хм… «Задача первостепенной важности»… — Алданону показалось, что Форд снова бредил, но тот внезапно грустно рассмеялся. — Я был рядом, когда лагерь окружили друиды. Эльфийка требовала нашего ухода, но Салхана ответил, что никак не может повернуть обратно в силу «задачи первостепенной важности», — отчеканил он, подражая деловому тону руководителя. — Он развязал тот бой, хотя нам позволили уйти! Этот жалкий чонда продал нас!

Алданон не знал, как поступить и что вообще думать: он не годился в лидеры и тем более не имел права принимать важные для группы решения, однако и не хотел подвергать её лишней опасности. Внезапно появившийся запах гари отложил самый важный — не прозвучавший — вопрос на будущее; они оба переглянулись с нехорошим предчувствием.

Карандаш в окровавленной руке Энны заволокло дымом; крошечный язычок пламени лизнул пальцы и перебрался выше, мгновенно пожрав кусок дерева. Алданон выпустил её из рук, отступил и, не отводя взгляд от тонких почерневших пальцев, стал ждать. Форд такого позволить себе не мог и от шока долго мешкал, ожидая его реакции, а когда метнулся к Энне, намереваясь выбить пламя, Алданон встал у него на пути.

— Не трогай её, подожди.

— Да вы спятили! Она же…

— Должна сама выйти! — закончил Алданон за него — громко и резко, как никогда не срывался. Форд заглянул ему в глаза, насупился, но руку убрал.

Чтобы не думать — смотреть, но не видеть, — Алданон вновь похвалил его за проницательность.

— Брехня всё это — что испытания учат. Знаете, как я поступил, когда надо было сразиться насмерть за своих родных? Сбежал.

К запаху горелого дерева примешивался ещё один — куда более тревожный, мерзкий…

— Ты понял, что смерть — слишком высокая цена для храбрости. Ни один родитель не должен пережить своего ребёнка — это противоречит логике и законам природы.

…Если Энна не сможет играть на лютне, пробуждение покажется ей куда большей пыткой, чем само испытание, и растянется на долгие годы сожалений.

Форд покосился на Алданона и нервно облизнул губы: без дара прорицания было очевидно, что он собирался применить силу.

— Серьёзно? Мы сейчас о выживании будем говорить? Хорошо, а где грань между здравым смыслом и предательством? Почему вы так уверены, что я не бросил их умирать, когда можно было спасти? Почему вы так уверены сейчас?

Он мотнул головой в сторону Энны, не отрывая взгляда от бывшего учителя, однако у того как обычно не находилось убедительного ответа — одни предчувствия, ощущения и видения, которые никогда не воспринимало всерьёз научное сообщество.

Разрисованная, пропитанная кровью бумага занималась долго, но когда вспыхнула, пламя быстро охватило рисунок. Энна дёргалась, словно освобождалась от пут, а когда взгляду вернулась осмысленность, Алданон сам сбил пламя, завернув кулак в рукав мантии. Второй был разорван там, где Фейн нанесла удар.

Энна вскрикнула, схватившись за обгоревшую правую руку, вытянула её перед собой, рассматривая ожоги и чёрные кончики пальцев. На глазах выступили слёзы боли. Алданон тут же полез за единственной аптечкой, однако для глубокого ожога требовалась куда более серьёзная помощь. Раны будут долго заживать, особенно на суставах, останутся шрамы, если не найти талантливого целителя.

Алданон помог перевязать и обработать ожоги — к счастью, серьёзно обгорело лишь три пальца, которые сжимали карандаш, — и пока Энна отходила от шока, он в утешение приобнял её за плечи.

— Спасибо… Это было… Я думала… Даже описать не могу, — она поникла, разглядывая руку, и поморщилась, когда попыталась согнуть пальцы. — Рэндал ещё может помочь — он немного понимает в целительстве. Рэндал!

На зов тот не обернулся, и Форд с наигранным сожалением произнёс:

— Нет, уже не может.

Алданон промолчал, посчитав глумление излишним, а Энна одарила их обоих изумлённым взглядом.

— Да что с вами такое? Он же наш руководитель! — Форд коротко рассказал о стычке с друидами, о предупреждении мастера Дюрранта и догадках об истинной цели их миссии, однако Энна лишь сокрушённо качала головой и лепетала: — Нет, он бы не стал…

— Когда я предложил ему поговорить начистоту, как велит Саврас, Салхана взбеленился, а теперь застрял на испытании — о чём это говорит? Его совесть нечиста, — подытожил Алданон с нажимом, хоть и понимал, как давил на растерянную Энну: её явная связь с Салханой создавала лишние препятствия, на преодоление которых не оставалось времени.

Желание найти потерянные знания перевесило личные мотивы; уверенно кивнув, Энна сказала:

— Нужно дойти до конца.

— Ну уж нет! — воскликнул Форд, сложив на груди руки. — Ты ранена, а мы не готовы идти дальше. Нужно восстановить силы, помочь мастеру и пойти всем вместе.

В его словах было зерно истины, однако Алданон не смог с ним согласиться.

— Здесь каждый спасает себя сам — ты ещё не понял? Рано или поздно он очнётся, нагонит нас и попытается забрать то, что ждёт в конце пути. Нам нужна фора, а значит, нужно идти немедленно. Разве мы мучились зря? — добавил он, заметив в глазах Форда тень сомнений.