Путь Холлана

Ближе к вечеру культистов похоронили в общей могиле на краю леса. Представитель Порядка нашёл покой на старинном погосте рядом с могилами настоятелей и настоятельниц, братьев и сестёр последней милости. Затем был ужин, много еды и вина, но разговоры велись только шёпотом. Это был и день победы, и день скорби по погибшим, а также день прощания с теми, кто нарушил обет ради защиты монастыря – им нужно будет вскоре покинуть свой старый дом и искать новый.

К Холлану подсел Марсен, и наёмник мысленно попросил у Неё милости, чтобы молодой человек подавился куском мяса, закашлялся и не лез с разговорами. Марсен отпил вина из кружки. Его усмешка выглядела устрашающе в свете факелов.

– Культ Пустоты – убийцы на службе Серого князя. Философия Пустоты – это лишь приманка для отчаявшихся. Они набирают мальчишек и куют из них безжалостных убийц. Культ получил приказ уничтожить Ромну. Знаешь, почему? Грядёт война, Холлан, и Союз племён собирался лишить Объединённые земли лекарей.

– Это безумие, – отрезал Холлан. – Союзу не нужна война с Землями. Всех всё устраивает.

– Пограничные княжества нестабильны, – сказал Марсен. – Ты же не думаешь, что я приходил на ярмарку ради развлечения?

– Вербовал кого-нибудь? – раздражённо спросил наёмник.

Марсен усмехнулся – из-за шрама казалось, что он просто улыбнулся.

– Порох. Мы получили информацию: в столице планировалось устроить взрыв. Цель – Дворец министров. Римерфар – это единственное место на континенте, где разрешено использование пороха. Его практически невозможно похитить в дороге из Порт-Акара, а вот на ярмарке, даже несмотря на все меры предосторожности, слишком много народу, чтобы уследить за всеми. Сейчас там мои люди, и мэр Хорст предупреждён. Я спокоен.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – прервал Холлан молодого человека.

– Может так случится, что мне потребуется твоя помощь.

Холлан встал из за стола и громче, чем нужно, произнёс:

– Это не моё. Сраное. Дело.

Холлан сунулся было в помещение для молитв, но там сидела давешняя старушка. Тогда он вышел через разрушенные ворота на улицу.

Догорал закат, пылающее небо резала неровная полоса леса. По краю поселения были расставлены факелы, медленно прохаживался патруль. Заканчивался ужин. Мужья с жёнами возвращались в свои дома. Когда совсем стемнело, Холлан зашёл обратно в крепость. Ему хотелось забраться на крышу и смотреть на звёзды. Или уйти в лес и лечь на мягкий ковёр еловых иголок, чтобы их запах убаюкал, помог ненадолго забыться. Вместо этого наёмник поднялся на второй этаж и остановился перед дверью в самом углу. Он поднял руку и тихо стукнул два раза.

Шелли открыла и минуту, показавшуюся Холлану вечностью, смотрела своими огромными тёмными глазами в его глаза. Затем она отступила в комнату, приглашая мужчину внутрь.

В изголовье узкой кровати горела свеча. Шелли стянула с Холлана рубашку и стала рассматривать рисунки и шрамы на его теле, кончиками пальцев следуя за линиями. Всю левую часть груди наёмника покрывали языки пламени. Они начинались у рёбер, и Шелли потянула Холлана за руку, чтобы тот повернулся спиной к свету.

– Мермина, – удивлённо прошептала монашка.

Мермины, мёртвые жёны. Если матрос не возвращается домой, жена идёт на Ласточкин утёс и просит Глубинного князя даровать ей жабры, как у рыбы, чтобы найти своего мужа, но оставить голос, чтобы петь песни, по которым он узнает её. Те жены, что возвращают своих мужей, вместе находят покой на дне, менее удачливые же становятся мерминами, женщинами с раздвоенным рыбьим хвостом вместо ног. Они сидят на скалах там, где мель, и зазывают корабли – их мужья пропали в Глубинном княжестве, и они хотят заполучить новых.

У мермины на спине Холлана были раскосые глаза, внимательные, как вороньи. Рука Шелли опустилась ниже по хвостам мермины. Их было гораздо больше двух. Несколько шли вправо, извиваясь и превращаясь в змей, одна из которых ползла между лопатками, по плечу на шею и перекрывала старую татуировку – чёрный ромб раба, который умелой рукой мастера был превращён в змеиную голову. Остальные хвосты мермины уходили к рёбрам, и на их кончиках вместо рыбьих плавников были изображены языки огня, которые расползались по груди бушующим пламенем.

Холлан остановил руку Шелли и расшнуровал завязки на её ночном платье. Она улыбнулась и толкнула мужчину к кровати.

Холлан открыл глаза и осторожно потянулся. На его плече пристроила голову Шелли. Кровать была слишком узкой для двоих, но они как-то умудрились уснуть, тесно прижавшись друг к другу.

– Уже уходишь? – сонно прошептала Шелли.

– Скоро рассвет. Меня могут увидеть.

Шелли тихо рассмеялась и поправила растрёпанные волосы.

– Думаешь, они не знают, наёмник? Думаешь, не прибегают ко мне из поселения от своих пресных жёнушек? Или боишься ревности? Не бойся, ведь братья не берут в руки оружия.

– А как же…

– Настоятели? Они на многое закрывают глаза. Так лучше, чем если братья начнут бегать в соседние деревни и подрывать репутацию монастыря. Эта же привычка позволила Лорену не заметить серые пальцы Алуина.

– Ты сказала, что я потерял свой путь, а сама…