Путь. Книга третья

«Отражение в зеркале, – ирония в голосе Дэрэка оправдана. – Взгляд разве что с твоим не выдерживает никакого сравнения. Ты, любовь моя, умеешь так посмотреть, что кровь стынет».

Конечно это преувеличение. Но как объяснить то, что и люди, и разумные при моём появлении отшатываются и склоняются – за исключением Соркен?

– Доигрались, – бросает бабушка, – вот вам и ответ, разгильдяи молодые и старые! Нашли, когда претензии предъявлять!

– Что. Здесь. Происходит, – очень спокойно и внятно спрашиваю я.

– Джэд, – отец пытается сохранить невозмутимость, но ему это плохо удаётся: пронзительно синие глаза пылают, – меня обвинили в нарушении Законов.

Дэрэк за спиной присвистывает. Ситуация из анекдотов… Создателя мира упрекнули в попрании Законов Саора. Можно смеяться?

– Подробнее! – мой рык отражается от колонн.

– Мой король, – Эске выходит вперёд, почтительно склоняет пернатую голову, – Закон Аскаль запрещает нам любое насилие в отношении собственных детей. Восьмая королева ввела систему наставничества и дала каждому ребёнку Наставника для защиты его интересов, а также чтобы было кому заменить родителей в случае их утраты.

– И?

– Если Наставник забывает о своём предназначении, он виновен в нарушении Закона!

Недоумённо смотрю на сына Трайна:

– При чём здесь Тор?

Ещё один тонх шагает вперёд – и бухается на колено. Миран, сын Редри. Из Гнезда Орнга. Способный, талантливый мальчик.

– Синеглазый, мы смотрели кристалл из зала памяти. Мы всё знаем!

Что за чертовщина творится?!

– Какой кристалл?

– Мой, – резко бросает отец. – Джэд, твоя бабушка однажды пристыдила меня… заслуженно. Знаю, что не обязан отчитываться перед Саором, и всё же… Я записал свои воспоминания – целиком, с той минуты, как взял в руки мёртвого ребёнка на Земле и увидел гибель созданного мною мира. Чтобы все знали о моих поступках и их причинах – не красивую легенду, которая умолчала об истинных целях, а правду. Сегодня утром я выложил кристалл с записью в Зал Памяти Оржа, в общий доступ.

Соркен укоризненно качает головой. Подоспевшие Гэсса и Зэльтэн переглядываются. Миран оглушительно хлопает крыльями:

– И мы увидели! Что дочь Бирота напрасно обвиняют в нечуткости – её сын действительно умер! А возродившийся ребёнок не обладал аурой, чтобы она его почувствовала в ином мире! И ты, – палец с когтём на конце упирается в грудь Тора, – сознательно утаивал правду! Ты наш Хранитель, но это не даёт тебе права нарушать Законы! Смотреть на детей как на орудие, как на пустую скорлупу!.. Став Наставником, ты принял обязательства заботиться о ребёнке, опекать его, воспитывать, защищать… А не жертвовать во имя каких угодно высоких целей!

– Получил? – тихо спрашивает Создателя мира бабушка. – Я тебя предупреждала… Это Саор, Тор. Он не знает привилегий. Простой ли ты житель, Правитель, Хранитель… перед Законом все равны.

– Хранящий! – Миран поворачивает голову, и круглый птичий глаз останавливается на мне: только поэтому я понимаю, что так он называет меня!

– Преступления против детей не имеют срока давности! Мы требуем суда!

Ужасно хочется прислониться к чему-нибудь… Дожил… Отца обвиняют в том, как он обошёлся со мной четверть века назад…

– Какого чёрта ты заварил эту кашу? – мой голос предательски дрожит. – Папа, ты хоть соображаешь, что теперь я должен осудить тебя?! Тебе мало было моего прощения? Великодушия Дэрэка? Любви твоей принцессы?! Зачем ты это сделал?!

– Я создал мир, где все равны. Будь то любой разумный или сам Хранитель. И сейчас испытываю гордость! Настоящую гордость, мой Синеглазый! За то, что каким бы я не был и как бы подло не поступил, сотворил достойный мир и воспитал прекрасного сына! Да, я согласен ответить за свои проступки! Перед Саором и перед тобой!

«Всегда только правду».

Не Закон Саора, а закон нашей совести. Семнадцать лет терзаться угрызениями и наконец-то найти в себе мужество раскрыть подоплёку своих действий. Во мне поднимается уважение к отцу. Никто не собирался обнародовать тайны Хранителя: существование мира – тяжёлая ноша; защищая своё творение, идёшь на многое. Моя жизнь, жизнь никому не нужного ребёнка – не такая уж огромная жертва… И я с ней был согласен. Единственное, что уязвляло, – почему он не попросил открыто! Разве посмел бы я отказать? Ради Саора…

– Что теперь? – тихо всхлипывает Гэсса. – Суд над Создателем?..

Соркен качает головой, обводит глазами воинственно настроенных тонхов, непривычно поникшую дочь, останавливается на Торе:

– Дурень… Что, теперь в изгнание пойдёшь? Не набродился ещё по мирам? За нарушение Закона Аскаль высшее наказание положено, без снисхождения… Это я, что ли, твои раны так разбередила? Ведь не верила тебе, считала, помучаешься и успокоишься… Нет, у вас к синеве кроме силищи блажь прилагается… гордость выше Ардэга!

– Не будет суда.

Дэрэк бросает слова резко, осознанно. Решительно притягивает меня к себе, как всегда оберегая от всего на свете.