Путь. Книга третья

Нервно вздыхаю – и целую его в губы. Слова́ здесь излишни.

– Обещаю. При одном условии.

– Каком?! – муж настороженно замирает.

– Второго ребёнка мы доверим таскать мне. И это будет дочь.

Когда мы вновь возвращаемся в нормальный мир, разрывая поцелуй, в мою дурную голову приходит мысль, заставляющая сначала глупо хихикнуть, потом ещё и ещё:

– Дэрэк! А представь, мы… одновременно! Вот умора будет у брата с сестрой выяснять, кто у них папа, а кто мама!

– Джэд! – меня с хохотом валят на спину. – Ты романтику не гасишь, ты её убиваешь! Напрочь! У самого с родителями бардак – два отца, две матери, сила, неизвестно чья! Так и детям нашим хочешь бурной жизни с рождения!.. Хотя… Мы с тобой девять месяцев будем одинаково мужественно переносить исключительно женские тяготы!

– Солёный спеш по ночам трескать!

– Заливаться слезами над чувствительными записями в кристаллах!

– Донимать преемницу Арвэ капризами!

– На пару менять зачарованные пелёнки!

Последнее нас доканывает. Дэрэк падает на меня в порыве неудержимого смеха:

– Сдаюсь! Ужасная идея, жуткая, кошмарная… принимается!

– Начнём осуществлять? – шучу я.

– Пока только тренироваться… иди ко мне.

Иду.

Мы единое целое. Одинаково думаем, мечтаем об одном и том же.

Справедливо вместе разделить материнство. Или отцовство? Да, романтики во мне – как шерсти у ведокса!

…Уже засыпая под Слияние, я представляю себе ли́ца Мэль, Эльги, Гэссы и Зэльтэн после того, как они узнают о нашем с Дэрэком «соглашении», и губы сами расплываются в улыбке.

Шэньри

– Просыпайся, соня! – нежно шепчу я мужу.

Дрыхнет, с блаженной улыбкой на лице. Ресницы улеглись на щеках, я шкодливо касаюсь их пальцем. Острые на вид, на самом деле они мягкие-мягкие, как и волосы, иссиня-чёрным шёлком струящиеся по подушке. Почему-то одной. Остальные куда-то пропали… да и чёрт с ними!

– Синеглазый, подъём! Замешкаемся в Орже – обязательно что-нибудь да задержит! Решили же уйти до восхода!

Сонное недовольное бурчание и натянутое на нос одеяло. Нет уж, шалишь! Склоняюсь к самому уху и осторожно покусываю мочку.

– Дэ-эрэк… хочешь продолжить?

– Хочу сбежать, – смеюсь я, – пока Саор не пробудился. Иначе он никогда не отпустит своего короля!

Муж поднимается рывком, отбрасывает одеяло, улетающее на пол, – при том, что размеры нашей кровати огромны. Потягивается, демонстрируя прекрасное бронзовое тело. Ленивый взгляд за окно – и…

– Что, уже светает?! Сматываемся!

Другое дело. Бросок босиком в ванную и минут пять на то, чтобы одеться. На меч моё сокровище смотрит задумчиво:

– Взять – не взять? Ты свой берёшь?

Вместо ответа я похлопываю по рукоятке:

– Я же тебе сказал однажды, что даже в уборную буду с ним ходить. А тут иной мир.

– Мирный и безопасный.

– Винир мы с тобой тоже считали тихим и безвредным, – дёргаю плечом, – пока на нас не напали те снежные бестии. Я Шэньри знаю плохо, гостил только в уделах Наблюдателей. А сегодня наш путь лежит в славный город Бэрзе, куда, если не ошибаюсь, тебя тоже ни разу не заносило.

– Что я там забыл? – ворчит Джэд, засовывая-таки меч на положенное место за поясом. – Дворцы, цветы и гаремы. Женское царство!

– Ежегодное соревнование лучших поэтов. Своеобразный турнир… Кстати, о женщинах. Кто покрывало наденет?

Поединок взглядов. После чего жертвенный мах рукой:

– Давай я. Браслеты с ожерельем всё равно иначе не спрячешь. Гриву надо в косички заплести… эх, жаль, Мэль спит! Можно я магией, а?

Ради лицезрения такого незабываемого зрелища соглашаюсь. Лёгкое колебание потоков – и я ладонью зажимаю рот, удерживая смех, созерцая результат:

– А почему двенадцать?

– Священное число. Столько богов на небе. У них там всё кратно двенадцати: дни в неделе, месяцы в году, ступени самосовершенствования, количество энергий в человеке, число жён в гареме. Даже выкуп за невесту платят…

– Двенадцатью баранами? – хохочу уже открыто.

– Бараны – это на Земле. Там эршэры, забыл? Сиэль тебе показывала. Только их за иную красотку отдают аж двадцать четыре, а за особо выдающуюся прелестницу – тридцать шесть. Всё, прыгаем к Миоху!

Разбудить Наблюдателя нам не удаётся. Из-за дневной одуряющей жары Шэньри живёт по собственному ритму: шесть часов бодрствования утром и шесть вечером. Посередине пятичасовой промежуток блаженного ничегонеделания. Кто-то спит, кто-то дремлет во внутренних дворах в тени развесистых деревьев под журчание фонтанов и сладкий аромат цветов. Зато утро в этом мире начинается очень рано, до восхода солнца. И у сына Вейша в доме жизнь кипит: снуют юркие, закутанные с головы до ног слуги, с женской половины долетает смех и беззлобные перебранки.

– Мой король! – Миох почтительно склоняется, затем, выпрямляясь, замечает необычную причёску своего Правителя и недоумевающе застывает. Не от самих кос – от факта их присутствия на голове парня и повелителя мира.

– Мы идём в Бэрзе, – быстро поясняет Джэд, – смотреть конкурс поэтов. Покажи нам, пожалуйста, как должны быть одеты знатный господин с женой, чтобы не привлекать ненужное внимание, но и не вызывать лишний раз желание задеть или оскорбить.