Путь. Книга третья

Вóйны в Саоре случаются лишь в человеческих душах. В главной из них я победил. Мне жаль Эльгер, но надо быть честным: я хотел этого, стремился и боролся. Я не умею плыть по течению – больше не умею, с того дня, как поймал синий взгляд невероятных глаз. Я сражался – сначала за право быть с ним, затем – за признание этого факта Саором, после – за счастье стать для него единственным. Неважно, каким терпимым я был с виду, Эльги права: я мужчина. Завладеть безраздельно – вот цель, о которой я мечтал. Ради неё вступил бы в любой бой, даже заранее проигрышный, но бился бы до конца, до победы или смерти…

Прости, Эльги, ты отказалась от борьбы.

Истоки

Одинокий час подходит к концу. И я в полнейшем одиночестве тоскливо созерцаю нашу кровать, бескрайнюю, словно Океан, и такого же цвета. Новое бельё, тёмное, как мы любим, взбитые подушки. Но зачем этакая роскошь мне одному?! Угрюмо оглядываюсь.

– Дэрэк, извини, надо одну идею довести до конца! Ложись, я скоро подойду.

Синеглазый опять застрял с кристаллами. Перед ним одновременно зависли аж три изображения – суровые, строгие люди о чём-то рассказывают. Джэд периодически останавливает записи, сверяет, запускает снова.

И даже не замечает, что я уже почти разделся и жду только его!

– Чем ты таким занят?

– Эйг, сын Верра из Толэ, обратился к Кругу с необычной жалобой. Считает, его права ущемляет соседство Гнезда Сорижа и Жилища Пелка. Мол, его поля находятся ровно посередине, и поскольку все старательно обходят разумных, то его посевы страдают.

Мне становится крайне весело:

– Мой возлюбленный король, ты ему не напомнил, что мы не на Земле или Шэньри? У нас дорог нет, машины не ездят, караваны не ходят. Какая разница, как мы дома́ тонхов с тихэни огибаем, если следов не остаётся?

Джэд оживляется, убирает записи, поворачивается ко мне:

– Вот тут и начинается самое забавное. Эйг пытается доказать, что пространственная магия влияет на растения. И Совет завтра вечером собирается его жалобу рассматривать. Понятно, что никакого воздействия потоки на поля не оказывают, но меня настораживает сам факт появления подобных претензий.

На его лбу на секунду возникает морщинка. Не завидую я Эйгу!

– Тебе не нравится, что человека раздражает соседство иных рас?

– Хуже, – гневный прищур синих глаз, – меня бесит само предположение, что кто-то недоволен Третьим Законом Гэдэи о защите разумных! Сын Верра явно нарывается на то, чтобы я раз и навсегда растолковал ему и прочим, подзабывшим историю, почему дочь Ксэнира столь резко ограничила доступ в Гнёзда, Пещеры и Развилки!

– Ты Коконы и Жилища забыл, – улыбаюсь я горячности моего короля.

– О тихэни Аргэх позаботился, а лэктэрхи и вовсе Тодэргу обязаны… Дэрэк, но это чёрт знает что такое! Спустя почти полторы тысячи лет приходится напоминать людям, почему от них надо охранять остальные виды!

Мои брови ползут вверх. Кровать за спиной меня уже волнует меньше, чем древние истории.

– Джэд, а правда, почему?! Эдра ведь не объясняла причин, а я тогда мало задумывался над смыслом. Законы четвёртой королевы заучил наизусть дословно – и достаточно.

Насмешливый взгляд – и меня сажают на колени. Руки смыкаются в кольцо… приятно невероятно, а ведь сейчас и рассказ последует!

– Потому, мой глупый принц, что только люди обладают неуёмной жаждой благодеяний. По доброте душевной вмешаться в чужой уклад и традиции – пожалуйста! Дать совет от всего сердца – как же без этого! Подсказать, научить, помочь, когда не просят, – непременно! Мы ведём себя с иными расами так, как друг с другом, забывая, что они – не люди. Посоветуй нам с тобой кто-нибудь расстаться – дадим по шее и пошлём ко всем чертям! А сершаны или лэктэрхи, к примеру, любой подобный совет воспримут как команду к действию, как и тихэни, и тонхи. Ты не задумывался, почему разумные никогда не вмешиваются в человеческие дрязги? За исключением, пожалуй, хоренгов?

– Они нас не понимают?

– Скорее, уважают. Намного больше, чем их, – мы.

– Хоренги, получается, нет?

– С ними проще. Их Лагир создал, почти одновременно с сотворением мира. По просьбе Элахир, между прочим! Не мог отказать любимой.

«Почти как я» угадывается без слов. Я целую его в чувствительное место за ушком… ах, как ему это нравится!

– А ты ради меня кого-нибудь создашь?

– А ты попросишь меня нарушить Закон?

Мы переглядываемся, весьма довольные. Я – тем, что услышал однозначное «да». Моё синеглазое сокровище – ожидаемое «нет».

– Хоренги любопытны, как и люди, – продолжает муж. – Унаследовали от своих создателей многие черты – упрямство, гордость, честолюбие.

– Зато они и любить умеют, как мы, и верность своим избранникам хранят! – заступаюсь я за вид, с которым зачастую сравнивают моё синеглазое наказание. Джэд читает мои мысли – улыбается примиряюще:

– После тебя я тонхов стал лучше понимать – как они голову от ревности теряют и убить за свою пару готовы.

– Ты про Закон Гэдэи начал рассказывать. И как он связан с теми записями, что мешают тебе вовремя отправиться баиньки. Что за мрачные личности в тех кристаллах?