Путь. Книга третья

– В одном ты нисколько не изменился – по-прежнему умеешь красиво говорить! И внешне похорошел до невозможности! Жаль, что ты не поэт… Кем же ты стал, Дойл, покоритель всех девушек без исключения?!

– Мужем.

Недоверчивый взгляд:

– И?

– Всё. Просто мужем.

Говорить, что я – принц иного мира, глупо. Да и сколько мне осталось править? Очень скоро я отдам Цепь сыну. Люси нащупывает стенку за собой, прислоняется спиной:

– Дэриэн, сейчас я готова поверить, что разговариваю с ожившим мертвецом. С призраком, с выходцем с того света… Что случилось с тем обаятельным и легкомысленным разбивателем сердец? Который переспал со мной, убедив, что я – мечта всей его жизни, и бросил, не особо задумываясь, меньше чем через два месяца?

– Я полюбил.

Два коротких слова. Таких простых и всеобъемлющих.

– Люси, считай, судьба отплатила мне за всё. Я влюбился так, что кроме этой любви ничего в моей жизни нет и быть не может. Из всех предоставленных вариантов я выбрал счастье заботиться о любимом человеке.

– Готова многое отдать, чтобы взглянуть на неё хоть одним глазком! – непонятно, чего в голосе больше, – любопытства или недоверия. – Чтобы убедиться, что на свете возможны чудеса!.. Извините?

Последний вопрос, обращённый к кому-то за моей спиной, заставляет меня обернуться. Джэд подходит неслышно, кладёт руки на плечи, на губах – озорная улыбка:

– Дэрэк, я устал ждать! Бросил и убежал!.. Доброе утро, – уже вежливо моей собеседнице. – Познакомишь нас?

– Люси Кейн, – машинально проговариваю я и осекаюсь. Что дальше? Привычное «Джэд, сын Аргена, король Саора» явно не годится для женщины с Земли!

«Ты стыдишься сказать ей, кто я тебе?»

Создатель! Как он мог такое подумать! Мне становится плевать на Люси, на обстановку, на всё – я со стоном прижимаю его к себе, обольстительно прекрасного в земной одежде, такого чувственного, страстного – и обиженного:

– Люси, это Джэд. Мой муж.

Да, вот так! После сотен женщин я выбрал мужчину… Насколько я в курсе, на Земле это перестало считаться чем-то совсем из ряда вон выходящим.

– Вот теперь я точно сомневаюсь в реальности происходящего, – подмечает Люси. – Я могу допустить, что редкостный стервец и соблазнитель стал примерным семьянином и верным мужем… Но Дэриэн Дойл, осуждающий и презирающий гомосексуальные отношения, женатый на парне, – это слишком.

Джэд возмущённо вспыхивает. Я нежно сжимаю его руку:

– Люси, судьба каждого из нас испытывает по-разному. И наказывает, и вознаграждает тоже. Дэриэна Дойла больше нет: этот глупый мальчик умер восемнадцать лет назад. Мне же выпало незаслуженное счастье встретить того, с кем я воскрес совершенно иным человеком.

Моя бывшая сокурсница нерешительно оглядывает идеальную фигуру Джэда, отлитые из бронзы изящные длинные пальцы, хозяйски обнимающие меня, правильные точёные черты лица, невероятные ресницы…

– Потрясающе… Дэриэн Дойл любил повторять, что женится только на самом прекрасном создании в мире! Упадёт к его ногам… Видимо, у судьбы извращённое чувство юмора, раз этим совершенством оказался юноша! Воистину – не произносите вслух обещаний, иначе их выполнят за вас…

Вдалеке звенит сигнал к началу занятий. Мимо нас проносится вихрь, именуемый студентами, и женщина невольно подаётся вслед за ними:

– Мне пора бежать, иначе я опоздаю. Подозреваю, что мы больше не увидимся, Дойл, так же, как и то, что об этой встрече лучше молчать.

Мы с мужем дружно склоняем головы. Люси быстро кивает и почти убегает по опустевшему коридору.

– «К его ногам»? – насмешливо передразнивает меня Джэд.

В ответ я передаю ему мысленно картинку весьма недвусмысленного содержания. Довольный взмах ресниц и сладкий вздох:

– Отложим на вечер… А сейчас Ирен просит вместе с ней сходить к праправнучке. Идём, и не убегай больше.

– Ты не сердишься?

– За то, что ты назвал меня самым прекрасным в мире созданием?

– Что я замешкался с ответом.

– Немного.

– Джэд, я не знал, как сказать Люси, что ты король, а не то, что ты мой муж!

– Получается, это я виноват, раз подумал дурное?

– Ты ни в чём не виноват, любовь моя! Синеглазый…

– У-у?

– Слушай:

Как звёзды глаза твои светят в ночи,

Луна обещаньем полна,

Мы клясться не будем, давай помолчим,

Сейчас ты одна мне нужна.

Я руки целую твои в темноте,

Мы целую вечность вдвоём,

Завидует ночь неземной красоте,

Скрывая во мраке своём.

– Твои?

– Да. Эта женщина… Люси. Единственная, чьё имя я не забыл… Я был подонком, Джэд. Клялся в любви, добивался и бросал… А как издевательство, посвящал стихи, которые она помнит спустя столько лет!

Синеглазый крепче сжимает мою руку:

– Ты сам сказал – Дэриэн Дойл умер. Мир его праху – так говорят на Земле?

– Ты ревнуешь?

– Да, – его честность обезоруживает. – Но у тебя тысячи лет заслужить прощение.

Невольно я улыбаюсь: