Путь небес. Преодолевая бурю

Пройдя мимо алтаря, примарх спустился по короткой лестнице. Джубал зашагал следом, и вместе они вошли в комнату, расположенную под обзорной площадкой. На стенах из грубо обтесанного песчаника висели свитки с каллиграфической вязью. По обычаю древних талскарских царств, в полу имелась череда круглых углублений, где плясал огонь. Дальнюю стену украшал золотой разряд молнии, эмблема легиона сверкала отраженным пламенем. Выделанные шкуры туго, словно натянутые жилы, обтягивали деревянные рамы.

— Ты видел, как он пал? — спросил Джагатай, потянувшись к бокалу халаака — кисломолочного напитка, который переваривали только чогорийские желудки.

— Нет, Каган. Нас разделила битва.

— С поля боя его вынес колдун.

— Да.

Хан сделал большой глоток, наслаждаясь резким вкусом.

— Мне сказали, что Врата Калия были заминированы.

— Корабельные авгуры обнаружили это на малой дистанции. — Джубал стоял навытяжку рядом с повелителем, держа руки по швам. Воины были похожи: одинаковые носы с горбинкой, черные как сажа, длинные волосы, смугло-коричневая кожа. — Мы не смогли бы использовать портал.

— Поэтому ты прервал наступление.

— Врагов оказалось слишком много. Будь Врата целыми…

— Ты сражался бы дольше, надеясь взять верх. И все равно бы проиграл. — Хан уже изучил все донесения об операции и проанализировал каждый маневр любого подразделения. — Как ты и сказал, их было слишком много. Правильно сделал, что отступил вовремя. Противник все лучше узнаёт нас.

Джагатай уставился внутрь бокала. Мутная жидкость отразила его взгляд.

— Каган, вы разгневаны?

— Разгневан ли я?

— У нас новая потеря. Ваш кэшика… — Джубал запнулся.

Испытав душевную боль, Хан ответил не сразу.

— Цинь Са забрал с собой тысячу врагов. Он сполна отплатил за себя. Нужно надеяться, что мы умрем не хуже, верно? — Подняв глаза, Джагатай посмотрел прямо на легионера. — Мы можем сбиться в стадо, надеясь, что сама численность убережет нас от опасности и, возможно, война пройдет стороной. Или можем атаковать изменников там, где отыщем их, вверяя свои души судьбе. — Каган сжал губы, что сходило у него за улыбку, но не до конца скрыл боль. — Ветер дует с запада, ветер дует с востока. Удача еще улыбнется нам.

Он подошел к паре кресел, похожих на те, какими пользовались воеводы Алтака, — деревянные ножки крест-накрест, невысокие сиденья над каменным полом, накидки из обработанных шкур. Оба были намного больше древних тронов, рассчитанных на смертных вождей, и могли выдержать громадные тела Легионес Астартес. Указав гостю на одно, Джагатай опустился в другое и вытянул длинное, гибкое тело под багровым кафтаном.

Джубал повиновался жесту, хотя явно чувствовал себя неуютно. Как и большинство воинов орду, он предпочитал стоять или сидеть в седле, а не на кожаной накидке.

— Мне нужен новый кэшика, — сказал Хан.

— Намахи вполне подойдет.

— Я еще не видел его. Сначала хочу поговорить с тобой.

Легионеру стало еще неуютнее.

— Каган, для меня слишком много чести…

— «Слишком много»?..

— Больше, чем я заслуживаю. — Джубал поднял глаза на примарха. — Владыка кэшика — ваша правая рука. Ваш меч. Он должен лучше всех знать, что у вас на уме. Меня не было ни на Чондаксе, ни на Просперо. Есть другие, кто справится лучше.

— Хасик погиб. Джемулан погиб. Список короче, чем ты думаешь.

— А как же Тахсир?

— А что с ним?

— В братствах немало тех, кто желал бы его возвышения.

— Мои воины много чего желают. Я не обязан их слушать. — Хан снова отхлебнул халаака. — Есугэй говорит, что Шибан был поэтом. Теперь он не пишет стихов, не поет и не смеется. — Джагатай покачал бокалом, наблюдая за игрой света на ободке. — Я оберегаю не только физическую мощь орду, Джубал. Под моим началом есть воины, что сражаются с блеском степного солнца во взгляде. Есть и те, чьи глаза отражают тьму изменников, ибо она просочилась им в кровь. Все они убивают по моей воле, но меня не радует и никогда не радовало безыскусное истребление врагов. Понимаешь, о чем я?

— Такое решение не понравится тем, кто зовет его Обновителем.

— И это беспокоит тебя.

— Вовсе нет. Только хотел, чтобы вы знали.

— Пусть шепчутся. — Джагатай поставил бокал. — Итак, решено? Ты не станешь прямо отказывать мне. Я одарю тебя новой должностью, и ты с большой неохотой примешь ее — подползешь ко мне, как побитый щенок.

Джубал невольно рассмеялся.

— Вы отвергли мой совет, так что же остается? Мой клинок принадлежит вам, Каган, как и всегда. Но я попрошу об одном: позвольте мне не принимать титул. Цинь Са был единственным владыкой кэшика, которого вы знали. Я не хочу жить в его тени.

Хан наклонил голову:

— Да будет так. Ты — охотник, убийца зверей. Поэтому я нарекаю тебя ахн-эзин, «владыка охоты». Как тебе нравится это звание?

Поднявшись, легионер низко поклонился:

— Вполне подходит, Каган.

Также встав с кресла, Джагатай вытащил тальвар. Он вытянул меч перед собой — так, чтобы изогнутая тень пересекла освещенное пламенем лицо Джубала.